Прости, Лучник, но это не твоё! (СИ)

Легкая женская рука аккуратно легла на плечо мужчине. И это движение сказало больше, чем все слова на свете. Поддержка.

— Клинт, верь мне, все будет хорошо.

Алиса лежала погруженная в полную темноту. Все тело ломило от боли. Предприняв несколько попыток встать, она встретилась с препятствием в виде чего-то холодного и стального на ее запястьях. Она сразу поняла, что ее приковали. На висках ощущалась легкая пульсация от странного предмета, надетого на ее голову. Что-то тяжелое, такое же холодное. Полностью поглотившее свет и окунувшее ее в кромешную темноту. Такой беспомощной она себя не ощущала даже тогда, когда потеряла ногу. Отчаяние захлестнуло волной. Хотелось выбраться из удушающих оков и мельтешащих воспоминаний. Ее глаза не могли видеть, но собственное сознание, будто издеваясь, подкидывало изображения из прошлого. Сводя с ума. Заставляя задыхаться.

— Кто здесь? — с легкой ноткой истеричности в голосе спросила Алиса, услышавшая, как кто-то тихо вошел в палату.

— Это я, Наташа, — как можно мягче постаралась произнести рыжеволосая женщина. Она не стала терять время. С помощью всего одного нажатия кнопки на шлеме, черная пластина перед глазами Алисы плавно стала прозрачной, возвращая ей возможность снова видеть. От яркого света девушка невольно зажмурилась. Чуть привыкнув, попыталась сконцентрироваться на Наташе, стоявшей чуть в стороне от кровати. Достав из кармана кожаной куртки небольшую связку ключей, агент выбрала один, больше похожий на брелок, и аккуратно поднесла к электронным кандалам. Те аккуратно раскрылись, освобождая покрасневшие запястья Алисы. Девушка незамедлительно принялась их усиленно растирать.

— Ты прости за такие меры. Но наши врачи не слишком к такому подготовлены. А ты…

— А я могу их убить, — выдохнув, закончила Алиса. До прихода Наташи она находилась в легком небытие. В граничащем с реальностью пространстве.

— Для того мы и здесь, чтобы этого не допустить.

— Где Клинт? — она ждала мужчину, переживая, что ее договор с его душой не помог лучнику выжить. Беспокойство холодными мурашками прошлось по позвоночнику.

— Не беспокойся. Он отдыхает, — присев на стул, рядом с кроватью, Наташа продолжила: — Я понимаю, что тебе нелегко, но мне нужно задать пару вопросов. Если ты не против.

— Думаю, выбора у меня нет, — выдохнула Алиса, устало опустив голову на подушку. Шлем был слишком тяжелым, отчего девушка почувствовала в шее легкий дискомфорт.

— Скажи, ты помнишь, что случилось вчера?

Алиса обреченно прошептала:

— Помню.

— У тебя такое было раньше?

Девушке с трудом давались воспоминания давно минувших дней, но, чуть помедлив, она ответила:

— Да, пару раз. Я тогда была ребенком.

— Можешь рассказать? — Наташа старалась разговаривать с девушкой как можно мягче. Она знала, что шлем не позволит Алисе разнести тут всё, но вот воспоминания могут быть весьма болезненными.

— Я родилась не в богатой семье, — начала издалека Алиса, сжав кулаки. — У меня был брат. Мы с ним были близнецами. Он погиб. От меня это не скрывали, военное время было. Все, что у меня от него осталось, это рисунок, который он нарисовал незадолго до артобстрела. Многие годы я не могла жить полноценно. Не чувствовала себя целой. Этот рисунок… Он немного меня дополнял. Он всегда лежал у меня в кармане. Я не выходила из дома без него. Так я чувствовала себя увереннее. Мне казалось, что мой брат меня оберегает.

Алиса сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями. Воспоминания лавиной нахлынули на нее. Пережитое и забытое растормошило старые раны на сердце.

— Однажды, у стен колледжа, я наткнулась на группу местных хулиганов, державших в страхе всех учеников. Я не помню, что им конкретно было нужно. Знаю, что я стала очередной жертвой их издевательств. Они сорвали с меня пиджак и подожгли его, веселья ради. Вместе с тканью, сгорел и рисунок брата. Мне было очень обидно и больно. Я не знаю как это получилось, но я непроизвольно впилась глазами в одного из них, и не могла отвести взгляда, пока он не закричал. Как потом выяснилось, его ушные перепонки лопнули.

Наташа аккуратно накрыла своей ладонью сжатый кулак Алисы. Но перебить не посмела, просто слушала поток откровений.

— Родители узнали об этом. По городу пошла молва. Меня стали обвинять в колдовстве. Мама с папой продали дом, и отвезли меня в глухую деревню. Таскали по местным церквям, проводили ритуалы экзорцизма. Смешно…

— А что было дальше?

— Дальше один из таких сеансов закончился плохо. Священнослужитель умер прямо во время ритуала. Я не знаю, была ли я этому виной, или же просто организм старика дал сбой. Не знаю. И знать не хочу. На счастье родителей, тогда в эту глушь приехал молодой специалист. И по стечению обстоятельств он стал нашим соседом. Узнав о происходящем, он предложил положить меня в одну частную психиатрическую клинику, и даже помог меня туда устроить. Вот, собственно, и все.

— Ты нам не сказала об этом. Почему?