Прости, малышка... (СИ)

Если сестра Амалии как-то меня не особо напрягает, она занята в основном обхаживанием своего плюгавого муженька, то профессорша, что сидит слева от меня, постоянно что-то шепелявит в мою сторону. Она все время пытается вовлечь меня в беседу, не стесняясь, прикасается тощими пальцами в руке и смотрит в ожидании моей реакции. Задает какие-то глупые вопросы и многозначительно переваривает мои скудные реплики, явно не удовлетворяющие её тягу к общению.

Муж её, кажется, вообще на своей волне. Лишь изредка одёргивает звонко щебечущую какую-то чушь супругу и снова впадает в состояние отрешенности.

Что ж… Компашка подобралась отменная. Общайся, Ася. Набирайся положительных эмоций.

Этим я, наверное, должна заниматься сейчас, или хотя бы сидящим рядом с довольной ухмылкой Антоном. Но вместо этого пожираю взглядом воблу, сидящую рядом с моим Боссом, обвив его мерзкими щупальцами и намеренно демонстрируя свое положение. Девушка Максима.

Драная кошка.

Она воркует мерзким голоском с соседями по столу, заливаясь смехом, не переставая поглаживать «своего парня» и прижиматься к нему. А «Корлеоне» повис над своей тарелкой, словно все, что вокруг происходит, его не касается.

Ревность выжигает меня изнутри кислотой. Пытаюсь не взорваться и не натворить глупостей, но с каждой минутой держаться все сложнее. И вообще, здравый смысл же не мой конёк. Поэтому, понеслась…

— Милый, а ты не передашь мне соль? — Говорю как можно громче, обвиваю пальчиками руку Антона и улыбаюсь ему, как озабоченная.

— Конечно. Все, что угодно для такой очаровательной девушки. — Лиманский берет мою ладонь и целует пальцы, затем вкладывает в них солонку. — Хочешь еще вина?

— Да, спасибо. — Стараюсь не прерывать зрительный контакт. Титаник утонет вместе с ДиКаприо. Нужно отыграть до конца.

Антон наполняет наши бокалы, и я беру свой слишком нетерпеливо, трясущейся рукой, но сгребаю себя в руки и спрашиваю, картинно хлопая ресницами:

— За что выпьем?

— За нас, конечно. — Наши бокалы звенят друг об друга, наверное, слишком громко и мы не успеваем насладиться их содержимым, потому что прерывает звонкий возглас Олеси:

— Ой, а у нас новость! Правда, милый? — Но «милый» не реагирует, точнее сверлит взглядом нашу пару, отчего у меня мурашки по спине. А вобла, немного растерявшись и перехватив этот взгляд, на секунду меняется в лице, потом поднимается и выставляет вперед руку, на которой сверкает огромный камень, размером с булыжник, и заявляет с выражением победительницы:

— Макс сделал мне предложение! Мы поженимся!

Занавес.

***

Титаник утонул.

ДиКаприо сдох.

Лучше бы я была на месте ДиКаприо.

Все, что происходит дальше, проносится мимо меня какой-то бешеной каруселью. Все, конечно, кинулись поздравлять новоявленных жениха и невесту — Амалия сорвалась с места и принялась целовать и обнимать обоих, за ней Людмила, потом барышня с ученой степенью, мужчины обмениваются рукопожатиями и напутственными словами, даже Антон что-то высказывает в сторону влюблённой парочки. Только у меня в ушах звенит так, что их голоса я слышу через какой-то вакуум, будто нахожусь в пузыре. Чувствую, как к горлу подступает тошнота и ком, вот-вот сорвусь в истерику, поэтому поднимаюсь и, извинившись, покидаю сцену — мне срочно нужно на воздух.

Максим

***

По-моему, госпожа Фортуна окончательно со мной развелась, ведь такой прекрасный вечер, как этот ужин в кругу семьи, превращается в полный балаган. Амалия, конечно, учудила. Зачем-то созвала родню на это представление, а я ведь просто хотел тихо спокойно отметить значимое событие в моей жизни с близкими людьми, то есть, с ней и своей невестой. Апогеем праздничного фарса стало то, что она пригласила Антона. Черт возьми, я никак не мог предположить, что этот хмырь притащит Асю сюда. Его мать не в курсе наших разборок, но ей известно в каких «теплых» отношениях мы состоим. И вот смотрите — картина маслом: Я с сияющей Олесей, родственнички, которых вижу раз в сто лет, и любимый братец, нагло, по-свойски обнимающий мою малышку за талию. Еще и скалится, ублюдок, будто выиграл джек-пот.

За те пять дней, что мы не виделись с Асей, я почти убедил себя, что могу жить спокойно и без неё. Почти. Убедил.

Одного только взгляда из-под пушистых ресниц хватило, чтобы ударить меня по голове осознанием, что это ни хрена ни разу не так. Как гребанный наркоман, трясусь всем телом, словно в ломке, отчаянно сопротивляясь желанию сграбастать её в объятия на виду у всех. Эта девочка только моя. И то, что Лиманский распустил свои проклятые клешни в сторону её худенького прекрасного тела, вызывает во мне невероятное звериное чувство.

Каким-то чудом удается сдерживать себя, хотя я уже совершенно не соображаю, что делаю здесь, кто эти люди, и почему Олеся орёт, как потерпевшая, о том, что мы скоро поженимся. Какой-то полный пиздец. Потом комната кружится вокруг меня. Улыбающиеся лица родственников, сыплющих поздравлениями, цепкие пальцы Олеси на моей руке и звон бокалов в нашу честь. Получите, распишитесь. Это ваша жизнь.