Прости, малышка...

Мне дико хотелось в туалет, я тарабанила в дверь, как сумасшедшая, но так никто и не открыл, поэтому пришлось воспользоваться ведром, которое так любезно было предоставлено в мое пользование организаторами этой путевки «Всё включено».

Может, прошли сутки. Может пара часов. Мне показалось – вечность.

Устав кричать и отбив ладони о железную поверхность, я прилегла на пахнущую сыростью кровать, и, пытаясь представить, что накрываюсь своим любимым бежевым одеялом, провалилась в беспокойный сон.

Мне снилось, что бегу по зеленой поляне с цветами босиком, смеюсь и подставляю лицо навстречу ветру и солнцу. Я - легкая, как пушинка, и уже отрываю ноги от земли… но постепенно воздух вокруг сгущается, наполняется красным, густым бархатом, и мне становится трудно дышать, легкие сдавливает, и я падаю, завернутая в бордовый кокон, в темную пучину, заметив только на мгновение блеск огромных черных глаз.

Снова.

Только на это раз более четко. Будто кто-то навел резкость на изображение. Сон на грани реальности. Бред на грани сумасшествия…

Просыпаюсь от того, что меня трясёт. Чья-то рука. Резко, за плечо.

Глаза разлеплять совершенно не хочется, но меня никто не спрашивает. Просто грубо возвращают в реальность. Бизон бросает мое плечо и начинает бить ладонью по щекам.

- Эй, очнись! Давай, девочка, хватит дрыхнуть.

Вяло отмахиваюсь от него руками и сажусь на кровати. Вспоминаю, где я, и что произошло. Значит, все же это правда, и мы сейчас в жутком подвале.

По спине пробегает холодок. Я замираю.

«Корлеоне» здесь.

Он смотрит.

На меня.

Пристально, не отрываясь.

Делает знак Бизону и тот с ухмылкой отходит от меня, а потом, покачав головой, удаляется, прикрыв тяжелую дверь.

Ёжусь и заворачиваюсь в старый свитер.

Он молча подходит и ставит простой деревянный стул напротив меня. Садится. Закуривает. Все это время глаза в глаза. Теперь, когда они так близко, вижу – в них что-то изменилось. Что же не так?

Та же глубина. Усталость. Огонь. Бездна…

Не могу уловить…

Пытаюсь найти, разобраться… 

Вдруг ощущаю, как его рука касается моей руки. Сначала нежно, поглаживая кожу, мягко обводя большим пальцем костяшки. Потом сжимает ладонь, немного тянет на себя. Я почти не дышу. И только когда Максим затягивается, а потом выдыхает дым прямо мне в лицо, понимаю – он пьян. Сильно.

Чувствую запах виски, перемешанный с табаком, и закашливаюсь непроизвольно.

Как будто очнувшись, «Корлеоне» убирает руку, встает, выкидывает бычок прямо на бетонный пол, поворачивается и уходит, пошатываясь, так и не сказав мне ни слова.

Дверь щелкает замком.

А я не кричу, не бегу следом, не умоляю освободить.

Я смотрю на тлеющий окурок.

Смотрю до тех пор, пока огонек, достигнув фильтра, не затухает совсем…

Через некоторое время мне приносят еду.

Максим

***

Давящая головная боль и невыносимый сушняк – верные спутники моего утреннего пробуждения весь последний месяц. Я уже почти привык к такому состоянию, но сегодня ощущаю себя намного хуже, чем обычно. Хотя должно быть наоборот.

Почему нет долгожданного облегчения? Где та разрядка, которой я ждал так долго? К которой так стремился?

Её нет. Ничего нет. Только головная боль. И острое чувство сексуального неудовлетворения. Крепкий стояк не спадает даже в ледяном душе. Черт.

Можно прямо сейчас пойти и снять стресс, трахнув малышку прямо в грязном подвале. Если честно, такая мысль очень прельщает… Но…

Я не для этого столько терпел. Нет. Все должно быть не так.

Хрень собачья.

Да что с тобой, Макс?

***

- Максим, ты здесь? – Бизон не стучит в дверь, по обыкновению. У него особые привилегии. Можно входить без стука, можно крыть меня матом. Ему позволено, даже, взять и встряхнуть меня за плечи, чтобы мозги встали на место, как он и делает сейчас. Все потому, что этот человек разгребает дерьмо, которое окружает меня, делая это очень профессионально, без лишних вопросов.

Я, по новой ежедневной привычке, глушу вискарь.

- Её нашли, Макс.

Он смотрит мне в глаза, а у меня все расплывается. Даже эта фраза, которой я ждал так долго, не цепляет. Не возбуждает. Не трогает.

Есть только я и мой односолодовый друг – он не задает лишних вопросов, не читает нотаций, не заставляет взять себя в руки. Просто поддерживает меня своей компанией. А большего мне и не нужно.

Я не думал, что будет настолько хреново.

Первые недели после того, как Ася пропала, мне пришлось изрядно попотеть. Я целыми днями пропадал на фирме, решая, как выйти из кризисной ситуации, которая могла накрыть медным тазом все, чего добивался долгие годы мой отец и я в последнее время. Я по-прежнему не знал, где моя программа, казалось, выхода просто нет. Потом мы с моей командой прошерстили старые проекты, нашли кое-какие перспективные и отправили их на доработку. Это, конечно, положение не спасет, но поможет протянуть время, привлечь инвесторов. Как бы там ни было, я не собирался сдаваться. Стал вникать в цифры. Ночевал на работе. Два месяца напряженной работы принесли свои плоды – кое-кто заинтересовался нашими программами и даже предложили купить. Дело сдвинулось с мертвой точки.