Прости, малышка...

- Максим Сергеевич! А я вас везде ищу! Что ж вы, голубчик, совсем забыли про наше неотложное дело! Извините, милые дамы, нам пора. – И тащу офигевшего Босса в сторону выхода.

- Это что сейчас было? Что еще за «голубчик»? Ты где таких слов нахваталась?– Недовольно бурчит Максим по пути.

- Пока вы развлекали силиконовую долину, я, между прочим, занималась делом. Но если вас это больше не интересует, тогда я верну эти шмотки по почте.

- Ладно. Давай, рассказывай.

Я пересказываю ему разговор с Лиманским в подробностях, пока мы идем до машины и садимся в неё. Максим недовольно хмурится и говорит водителю:

- Едем в город. На квартиру.

- Хорошо, Максим Сергеевич.

Нет. Не хорошо. Совсем не хорошо. Я хочу возразить, сказать, что не согласна ехать ни на какую квартиру. Я устала, и хочу спать под волшебным бежевым одеялом. Но вместо этого скидываю туфли на пол и закидываю ноги на сидение, ощущая при этом несказанное счастье, потому что ноги гудят так, что невозможно терпеть.

«Корлеоне» смотрит на меня недоуменно, а потом, не прерывая зрительный контакт, берет мои ноги и кладет их себе на колени, поглаживая одну рукой от лодыжки до колена, вызывая мурашки на моей коже под тонким капроном чулок. Я не понимаю, зачем он это делает, но от удовольствия прикрываю глаза и почти мурчу, потому что никто никогда со мной такого не вытворял.

Мы не разговариваем всю дорогу до квартиры, и даже когда заходим внутрь. Между нами как будто висит напряжение. Максим проводит меня в просторную гостиную и я, отбросив ненавистные туфли куда подальше, плюхаюсь на огромный серый диван звездочкой, наблюдая за тем, как он подходит к какому-то шкафу и достает оттуда бутылку.

- Будешь?

- Что это?

- Виски.

На мгновение задумываюсь, стоит ли мне пить, но Босс опережает мои мысли, протягивая стакан с коричневой жидкостью.

- Отметим удачное начало нашего дела. – Беру стакан из его рук и смотрю, не отрываясь.

- Должен признать, ты превзошла все мои ожидания сегодня. Даже когда свалилась под ноги Антону. – Он улыбается. Отпивает из своего стакана. – И ещё… Тебе очень идет это платье.

От этих слов становится не по себе. Наверное, потому что только сейчас осознаю, что оно не моё. И у меня никогда не будет «своих» таких нарядов. Я не питаю слабости к шмоткам, не в моем положении. Но это платье мне нравится. Даже сама себе удивляюсь.

Подношу бокал ко рту и делаю маленький глоток. Жидкость обжигает мне рот и горло, и я закашливаюсь, пытаясь избавиться от неприятной горечи во рту. Первый раз за восемнадцать лет жизни пробую алкоголь. Странное ощущение. Даже не передать.

В следующий момент «Корлеоне» забирает мой стакан, ставит оба на столик рядом с нами и, беря меня за руку, тянет вверх. Поднимаюсь на ноги и оказываюсь в кольце крепких мужских рук. Голова начинает кружиться. Максим внимательно смотрит и неожиданно впивается в мои губы своими губами, так, что я вскрикиваю. Он обхватывает одной рукой мою голову и удерживает её, проникая языком внутрь моего рта, я задыхаюсь, но меня накрывает, и вот уже несмело отвечаю на поцелуй, сплетая его язык со своим. Сердце бешено колотится, и я улетаю куда-то в космос от невероятного вкуса и запаха сексуального монстра, но в последний момент возвращаюсь на землю с мыслью, что сейчас вообще такое происходит??

Разрываю поцелуй и отталкиваю мужчину от себя, дышу с трудом, выставив правую руку перед собой на максимальное расстояние.

- Тебе ничего не обломится, «Корлеоне». Я не собираюсь становиться твоей подстилкой!

- Мне уже обломилось. – Смотрит, так же тяжело дыша. – Больше, чем я мог себе позволить.

Он разворачивается, и прежде чем я успеваю опомниться, хватает ключи и выходит из квартиры.

Глава 5

Максим.

***

Все, что происходит вокруг нас - не случайно. Одна, казалось бы, непреднамеренная встреча с главным человеком в моей жизни – моим приемным отцом, когда я девятилетним пацаном полез к нему в карман, чтобы выудить оттуда кошелек на улице, полностью изменила мою судьбу.

Я рос сорванцом. Моя родная мать была алкоголичка, отца я никогда не видел, хотя им мог быть любой из материных дружков, с кем она весело проводила время, пока я скитался по дворам и усваивал уроки жизни. Один из них мне пришлось выучить лучше всего – всегда и везде надеяться только на себя. И никому не доверять.

Уже к восьми годам я немного научился «карманному» мастерству и оттачивал его на улицах города, присваивая себе деньги прохожих, тех, что зевают по сторонам и не следят за своим имуществом. Я выживал, как мог, и даже думал, что мне это нравится.