Прости меня, луна

Разглядывая мужчину, Стефания ощутила прилив зависти. Почему же в той чертовой яме ей не досталось такое же совершенное тело? Она упорно работала над возвращением божественно красоты, но деревенские корни случайных родителей — Зденки и Корхеля, вытравить никак не удавалось.

— От тебя пахнет чужим мужчиной, — оторвавшись от подрагивающего в такт сердцебиению соска, Рейвен поднял глаза на Стефанию, та лениво улыбнулась и потрепала любовника по голове.

— Не отвлекайся.

— Кому на этот раз ты подарила свою девственность? — сарказм, замешанный на ревности, заставил Стефанию удрученно выдохнуть и приподняться на локтях. Теперь она оказалась выше Рейвена. Его влажные губы в ожидании ответа приоткрылись.

— Ты был первым, запомни это навсегда. И пожалуйста, не фантазируй, что за тобой последовала череда мужчин. Я ценю свое тело. Ты и граф Шовеллер, на этом пока все.

— Пока? — Рейвен поднялся на колени, и теперь он смотрел сверху. Светлые волосы любовницы растрепались, а в глазах тлел огонь неутоленного желания, но маг, точно издеваясь, тянул время. Его даже не заинтересовало имя нового претендента на ее тело. Мужчину огорчило лишь то, что Стефания не собиралась останавливаться. — Ты сказала пока? Кого еще ты ждешь в своей кровати?

— А об этом мне расскажешь ты. Но не сейчас. Сейчас я хочу совсем иного.

Она кошкой скользнула к магу.

И как ей всегда удается уложить его на лопатки и оседлать словно жеребца, даже если он не желал того?

А наездница из Стефании славная. Страстная, неугомонная, изобретательная. Густые волосы плетью о тысячи хвостов бьют по упругой попе, спина прогибается, позволяя мужчине видеть грудь, к которой так и тянутся руки.

Еще один переворот — и он уже сверху. Будто издыхающий от похмелья пьяница губами дорывается до дразнящих его сосков, слизывает жемчужины испарины, скопившиеся во впадине между полушариями груди, руками мнет влажную кожу бедер, вжимаясь, вбиваясь, ввинчиваясь.

— Ах!!!

— Не спи! — она требовательна. Она восхитительно требовательна. Никогда еще у Рейвена не было столь неистовой любовницы. Благо Семежизнь вернула не только молодость, но и молодецкий напор. Опыт, помноженный на вновь обретенную силу, делают из него достойного соперника всем тем, кто еще у Стефании будет. Как бы ни был хорош Дак Шовеллер, она не получит от него всего того, что дает ей он, Рейвен.

— Ах!!!

— Не спи! — теперь тормошит он, ставя любовницу на колени и оглаживая в предвкушении крутые бедра. Намотав волосы на кулак, заставляет выгнуться, застонать. Наваливаясь всем телом, целует шею, а потом прикусывает кожу плеча, будто волк, обуздавший волчицу. Под ним повизгивают, подаются навстречу…

— Ах!!!

Короткий сон, сплетенные тела любовников расслаблены. Ветер распахнул створку окна, и прошелся легкой волной по влажной коже, заставляя проснуться и натянуть на себя одеяло.

— Ну, рассказывай, — Стефания шлепнула Рейвена по совершенной заднице. — Что ты узнал в Лабиринтах?

Он расслабленно улыбнулся и, зевнув, произнес:

— Король Соргос недавно женился, и его супруга ждет ребенка. Все гадают, чем одарит бог Гайюрд долгожданного наследника. Конечно, мечтают об утраченных крыльях.

— Пустое знание. Я не за тем тебя посылала в Лабиринты. Ты нашел Змея и Лилию?

— Нет, никаких следов. Никто не видел и не слышал, — заметив, как нахмурилась любовница, колдун поспешил ее отвлечь. — Но я узнал кое-что о Петре Пигеон. Ведь это он следующий кандидат на твою девственность? Он? Да ну! — Рейвен поднялся на локте. — Я ляпнул просто так, а угодил в самую точку. Фу, Стеф, Петр женат и у него двое сыновей. Лучше уж Эдуард… Хотя и он староват.

Пальцы девушки поползли вверх по животу мага, оставляя под ногтями кровавые борозды. От боли Рейвен зашипел, но руку любовницы не убрал.

— Ты забываешься, колдун, — произнесла она, раздосадованная тем, что тот легко ее раскусил. — И не тебе решать, через кого я приду к власти. А дети… Что ж дети могут попасть в беду, которую не переживет их мать. И я первая приду утешать Петра.

— А как же Дак? — голос Рейвена был сипл, поскольку твердые пальчики Стефании добрались до шеи и сжали кадык.

— Дак лишь проводник, который откроет двери всех дворцов, — увидев страх в глазах мага, Стефания удовлетворенно улыбнулась. Соскользнув с ложа, она подобрала с пола платье. Неторопливо просунула руки в рукава, и прежде чем нырнуть в горловину, произнесла: — Кто впустит в семью одинокую красивую женщину? Совсем другое дело, если она невеста графа Шовеллер. Никаких подозрений, лишь радушие и теплый прием. Одевайся, Рей. Пришла пора поговорить серьезно.

Рейвен спустил с кровати длинные ноги, сдернул со спинки стула рубашку и сноровисто накинул на себя. Поморщился, когда ткань задела саднящие раны, оставленные острыми ногтями.

Она ждала его за столом. Наблюдала, как маг натягивал штаны, собирал пшеничные волосы под черную ленту. Его голубые глаза были темны от обиды. Таким он ей нравился больше. Сосредоточенный, обдумывающий каждое слово, готовое сорваться с языка.