Прости меня за любовь

— Я… я чувствую то же самое, — призналась Талли. — Я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. И не говори, что это твоя работа, потому что даже свои служебные обязанности можно исполнять по-разному. Если бы не ты, Бриджит еще не скоро удалось бы остановить… К счастью, самое неприятное теперь позади, но тогда… тогда мне было очень плохо, и я сумела это выдержать во многом благодаря тебе.

Это признание заставило Джима почувствовать себя польщенным, хотя он и понимал, что на самом деле его заслуги куда скромнее. Талли пришлось очень нелегко, но она не расклеилась, не впала в отчаяние, не опустила рук. Казалось, выпавшие на ее долю испытания только делают ее сильнее: Джим убеждался в этом каждый раз, когда они встречались. Очевидно, Талли от природы была наделена сильным характером, хотя в ней и не было ничего жесткого или бескомпромиссного. Напротив, она производила впечатление очень мягкого и доброго, тонко чувствующего человека, способного сострадать и сопереживать. Да и внешне она была очень привлекательной, и Джим чувствовал, как с каждым днем его тянет к ней все сильнее. За свою карьеру агента ФБР он никогда не позволял себе встречаться с потерпевшей вне рамок расследования, но Талли — это было нечто совсем особенное. Джим с удовольствием проводил с ней свободное время, и после каждой такой встречи ему еще сильнее хотелось увидеть ее вновь.

— Я не хочу, чтобы ты думала, будто для меня это в порядке вещей. На самом деле… — Джим на мгновение опустил взгляд, но тотчас снова поднял голову. — С тех пор как умерла Дженни, я еще никого не приглашал на свидание.

— Я знаю. — Талли сняла перчатку и доверительным жестом прикоснулась к его руке. Джим бережно накрыл ее пальцы ладонью.

— Ты поужинаешь со мной, Талли? — спросил он негромко, и его взгляд отразил напряжение и мольбу. Он боялся отказа — боялся, что она ответит «нет» и навсегда разорвет тонкую нить, которая протянулась между ними за прошедшие месяцы.

Талли улыбнулась. Улыбнулась и… кивнула.

— Мне бы очень этого хотелось, — ответила она тихо.

Джим просиял, потом вдруг стремительно поднялся, увлекая Талли за собой. Он услышал то, о чем мечтал, и боялся произнести еще хоть слово, все еще не веря, все еще сомневаясь… Впервые за много лет Джим смотрел на другую женщину, не испытывая чувства вины перед Дженни. Он был уверен, что Талли понравилась бы ей, как нравились Талли его сыновья и как ему самому пришлась по сердцу Макс. Они встречались все вместе всего лишь в третий раз, но Джим видел, что им хорошо друг с другом и что отношения между детьми с каждым разом становятся все более доверительными и тесными. В особенности это касалось Джоша и Макс. Он уже предупредил сына, чтобы тот держал себя с дочерью Талли по-джентльменски, и Джош даже обиделся — ничего дурного у него и в мыслях не было. Джим, впрочем, знал это и сам, просто он слишком боялся, что какая-то случайность может все испортить. Всего за несколько месяцев Талли и Макс видели столько горя, несправедливости и лжи, что другим людям этого хватило бы на всю жизнь, поэтому относиться к ним следовало с особой осторожностью. Примерно так Джим и объяснил сыну ситуацию, и Джош его понял.

Дальше дети катались одни, время от времени Джим и Талли присоединялись к ним, но больше сидели на скамье и разговаривали обо всем на свете. У Джима было очень легко и радостно на душе, и тем не менее он так и не осмелился снова заговорить об их свидании напрямую. Он только упомянул, что хотел бы отвести ее в ресторан «Джорджио Бальди», где, по его словам, была лучшая в городе итальянская кухня. Талли, однако, прекрасно поняла, о чем идет речь, и сказала, что очень любит итальянские блюда. А Джим в свою очередь догадался, что она только что еще раз сказала ему «да», и от этого ему захотелось запеть, пройтись на руках или выкинуть еще что-нибудь подобное.

Расходиться никому не хотелось, но на ночь каток закрывался, и им волей-неволей пришлось собираться домой. Несмотря на то что они провели на катке почти четыре часа, никто из них не чувствовал себя усталым. Когда они вышли на автомобильную стоянку, было уже начало двенадцатого. Завтра все трое Кингстонов должны были на три дня уехать в Скво-Вэлли — кататься на лыжах, и сыновья Джима наперебой обещали Макс, что будут ей оттуда звонить. Услышав это, Джим и Талли обменялись долгим взглядом. Потом они стали прощаться, и он в первый раз за все время поцеловал ее в щеку. Уже сидя в такси, Талли все вспоминала этот поцелуй и думала о том, какой замечательный вечер они провели. Почему-то она была уверена, что таких вечеров будет еще много, и ей хотелось, чтобы Джим поскорее вернулся со своей лыжной прогулки. Макс, откинувшись на сиденье рядом, слушала музыку по айпаду, и ничто не мешало Талли с головой погрузиться в мечты.

* * *