Прости, мне придется убить тебя

— Да-да. Это кислота, — счёл своим долгом рассказать Хантер. — И ты знаешь, почему. Давай, вспоминай. Ну же. Кто я?

Кэрроу захрипел, отчаянно мотая головой: уже не будет ответа, голосовые связки сожжены. Нужный эффект достигнут. Зверь внутри, появившийся на свет со словами из этого самого поганого лживого рта, торжествующе рычит в груди Хантера.

— Я Хантер Райт, тварь, — шипит он, не уставая наблюдать, как корчится от боли добыча, сворачиваясь в клубок и сипло вереща. — Помнишь фамилию человека, который оказался по твоей милости в тюрьме, где каждый сука день борется за жизнь?! Ты знал, что он не при чём. Но деньги оказались нужней совести, я прав?! — не удержавшись, со всей злости пинает его по тщательно закрываемому руками животу, и продажный судья схаркивает на траву красные пенистые сгустки. — Не в первый раз, да?! Зелёные бумажки, на которые ты купил выпивку и шлюх! А невиновный человек гниёт в камере, его дочь терпит издевательства в школе, а жена с горя вколола себе двойную дозу героина — но тебе плевать, ведь ты получил свои бумажки!

Тяжело дыша своей яростью, Хантер наклоняется и хватает Кэрроу за ворот куртки, подтягивая к себе. Воздух пропитывает аромат крови и резкий запах кислоты, а в глазах жертвы блестит отчаяние, которое греет душу.

Спокойно. Нужно сохранять спокойствие. Иначе можно сделать ошибку. Раздражённо рыкнув, Хантер понимает, что всё придётся оставить в этой яме: каждую мелочь, любую возможную улику. Но… крохотную поблажку он может себе дать. Хватает руку судьи и стягивает с запястья его часы.

Щелчок, останавливая их на этой минуте. Сувенир отправляется в карман, и теперь жажда мести почти удовлетворена: каждым стоном и предсмертным хрипом боли. Выпрямившись, сплевывает в сторону скопившуюся слюну. Тяжело оставаться хладнокровным.

— Мне пора, тварь. А тебе счастливо оставаться. Гори в аду, мразь, — толчок ногой, и жертва падает на дно ямы. Лицом вверх, уже застыв, но глаза ещё живы и видят, как из канистры льется остро воняющая жижа, поливая его с ног до головы. Протестующе мычит, пытаясь цепляться за края своей могилы руками, но лишь хватает куски земли. — Передай привет Дьяволу.

Щелчок зажигалки, и продажный судья в момент охвачен пламенем. Протяжный вопль разрушает тишину леса, опускается в груди Хантера ярким салютом. Наконец-то. Урод получил по заслугам, и теперь ответит за свои прегрешения. И уже не имеет значения, что роль палача досталась самому Хантеру.

Он ещё долго сидит на земле, наслаждаясь треском огня, пожирающим плоть врага. Так надеялся, что со смертью судьи всё закончится, и больше не будет этого зуда под кожей, этой неконтролируемой злости. Вспышек агрессии, от которых ничего не спасало и которые заставляли крушить всё на своем пути в бессилии изменить хоть что-то.

Но ничего не ушло. Закинув обгоревшие останки землёй и прикрыв еловыми ветками, Хантер покинул этот лес. С твёрдым убеждением: избавить город от одной сволочи это лишь капля в море. Если справедливость можно делать лишь своими руками, то он готов их пачкать в крови. С удовольствием.

Джозефа Кэрроу искали долгие месяцы, пока однажды собака местного егеря случайно не унюхала могилу. Кости опознали только по зубам, и конечно же, об уликах уже не шло и речи. Но Хантер никогда не терял бдительности. Каждое следующее дело обставлялось с разным почерком, менялись номера на машине и выбрасывалось в реку оружие. Разве что винтовкой он воспользовался дважды, но только потому, что по-другому не получалось добраться до жертвы, кроме как пулей.

Одно его продолжало бесить: источник всех бед его семьи всё ещё на свободе и не получил возмездия.

Хантер предпринимал десятки попыток. Но Дональд Гонсалес словно чуял опасность, редко покидая свой шикарный особняк: крепость, в которую не прорваться. А если и появлялся на улицах, то в бронированном автомобиле и со свитой охраны. Видимо, его всё-таки испугал факт, что в течении пяти лет один за одним умерли все, кого он подкупил: судья, лживый свидетель и даже намеренно бездействующий адвокат Бена, миссис Томпсон. И возможно, лазейку бы удалось найти, поймать и уничтожить главную цель.

Нельзя. Пока невиновность отца не доказана, пока Гонсалес не признал сам, что пустил пулю в лоб собственного сына.

Вздохнув, Хантер положил часы на место и аккуратно закрыл коробку. Дилемма, в которую упирался годами. У него были на руках все официальные материалы дела Бена, он знал каждую бумагу наизусть. Никакого толка. Отцу, честно рассказавшему всё в подробностях, верил безоговорочно. Единственный во всем городе.

Как же убедить в своей правоте остальных, заставив, наконец, отпустить никого не убивавшего мужчину? Всё было против него: репутация, клеймо жителя трущоб, алкоголь в крови…

Стоп. А ведь отец говорил, что был пьян в стельку. До какой именно степени? Хантер вскочил из-за стола, не в силах усидеть на месте. Это даже не зацепка: призрачная нить. Последняя из возможных, просто отчаяние. Расхаживая взад вперед по своему логову, он лихорадочно вспоминал отчёт эксперта.