Прости, мне придется убить тебя

Вот, почему она до сих пор не пришла за шкурой журналиста: его никто не хотел убирать за деньги… Эх, найти бы, где она набирала клиентов, да оставить заявку на самого себя.

Поставив в голове заметку, что стоило попытаться выяснить у друзей в трущобах, нет ли в городе каких-то общеизвестных площадок для подобных торгов, Хантер усмехнулся: наконец-то, первые верные шаги. Но снова брать в руки винтовку не хотелось: пальцы чесались другой потребностью. Теперь, ощутив новый прилив сил и идей, он мог позволить себе пару минут удовольствия.

Выдвинув нижний ящик стола, привычно подцепил пальцем двойное дно и вытащил из тайника массивную деревянную шкатулку. Откинул крышку и запустил руку в свою сокровищницу. Внутри было разделение на ячейки, а стенки и низ хранилища драгоценностей обтянуты чёрным бархатом. В каждом небольшом отделении — сложенный во много раз листок и сувенир.

Его ритуал.

Пальцы с трепетом погладили один из последних трофеев: полгода назад снятый с истекающего кровью тела серебряный перстень-печатка. Смешно: он тогда специально не стал изобретать велосипед. Прирезал урода Эскобара Ли в туалете кабака его дочери Мэри, избавив родной город от старого наркодельца одним ударом ножа. Учитывая выбранный вариант смерти, это дело висело на Леди в чёрном, удачно забравшей на себя подозрения. О той скотине даже семья не плакала, судя по слухам: Ли и пяти дней не носили траура, а через неделю закатили славную пирушку в том же баре. Видимо, были рады избавиться от «папули» и «муженька».

А перстень остался у Хантера, как и едкая статья. Его награда, и пусть Миледи ломает голову, как на неё умудрились повесить лишнее убийство.

Немного подрагивающие пальцы, едва касаясь, прошлись по каждому сувениру. Галстуки и украшения, даже срезанные с пальто пуговицы и пряжка с дамской сумочки: чего только не было в его коллекции. И вот они. Застывшие на одном времени наручные часы с кожаным ремешком.

Он так долго к этому шёл, что сейчас глупо отступать. Наблюдая за жертвой уже двадцать минут из прибрежных зарослей, Хантер проговаривает в уме набросанный план. Столько даже не месяцев — лет — подготовки не должны пропасть впустую. Этот объект изучен до каждой детали. Обычный худощавый мужчина с залысинами, сейчас мирно сидящий с удочкой на складном стульчике у самого края реки. И никто бы не подумал, что насвистывающий какую-то тупую песенку рыбак, каждую субботу приходящий на одно и тоже место, настолько гнилая тварь.

Но Хантер за два года выяснил даже какой кофе он пьёт на завтрак и какую марку сигарет предпочитает. Никаких промашек. Никаких зацепок. Ни единого шанса для полиции. Плечи греет старая потёртая кожаная отцовская куртка, на руках перчатки. Маска ни к чему, потому что вокруг ни души, только он и его добыча.

День настал. Судный день для Джозефа Кэрроу.

Тренировки не прошли зря. Бесшумной тенью Хантер скользит вперёд, одним чётким ударом бейсбольной биты вырубив мужчину, только и успевшего охнуть и кулем свалиться на землю.

Готово. Пинком отправляет его вещи в реку, и вода с удовольствием глотает рыбацкий чемоданчик, снасти и стул. Вот теперь точно нет шага назад. Закинув на плечо безвольное тело, тащит его поглубже в чащу леса, где уже точно никто не увидит расправы. После того, как долго качал мышцы, это не кажется сложным.

А на небольшой поляне среди деревьев и густой высокой травы уже всё готово. Глубокая яма и воткнутая рядом лопата. Пластиковая канистра и бутылёк в кармане куртки. Небрежным жестом отправляет в вырытую могилу биту, и только потом бросает у самого края тело.

Удар был не сильным, как и предполагалось. Без крови, и Кэрроу слабо стонет, ощутив под собой чуть влажную землю. Чувствуя безграничную власть над этим созданием, Хантер криво улыбается, дыша своей победой. Вот и всё, теперь можно дать волю своим желаниям. Два чёртовых года он лишь пытался держаться, даже одно время пробовал заниматься боксом. Но тренер выгнал его, когда увидел, чего именно хочет молодой парнишка.

Крови. Мести. Справедливости. Последнее вообще не имело ничего общего с их протухшим городом.

Достав из кармана маленькую бутылочку, наклоняется и зажимает Кэрроу нос, чтобы тот, ещё не до конца придя в сознание, начал хватать воздух ртом. В который тут же вливается прозрачная жидкость, и жертва резко распахивает глаза, пытаясь осознать происходящее: поздно. Кислота уже в его пищеводе, и отплёвываться можно не стараться, хоть он и пытается.

— Привет, Джозеф. Помнишь меня? — участливо интересуется Хантер, отправляя стеклянную бутылочку вслед за битой. — Хотя, наверное, нужно звать тебя «ваша честь судья Кэрроу?», — не сдерживается он от сарказма, но теперь можно всё.

Жертва не слышит, кашляя и пытаясь успеть срыгнуть то, что попало внутрь. Перекатывается на бок, и Хантер медленно встаёт, любуясь ужасом на ненавистном лице. Тот бросает на него панический взгляд, и его тело пробирает крупная дрожь, а на лбу проступает испарина. Ахнув, Кэрроу хватается за горло.