Прости, мне придется убить тебя

Догадавшись, она едва не хлопнула себя по лбу за идиотизм. Ведь была же в его доме, видела, что на стене лишь одна фотография. Светлая девочка с серыми глазами и улыбкой на пол-штата. Глянув в личное дело, она задержала дыхание и ввела последний вариант: дата рождения малышки Трейси.

Есть. Щелчок, разблокировавший дверь, заставил Гвен улыбнуться: всё-таки Хантер предсказуем. Приятно, что она начала его узнавать не только как превосходного любовника.

Снова натянув перчатку, она подняла дверь и вошла в гараж. Без проблем нашла сбоку переключатель, и затхлое помещёние озарил жёлтый свет ламп. Посредине стоял чёрный пикап, вот только чей он? Явно зарегистрирован не на Хантера, потому как это бы отразилось в данных полиции. Решив, что залезет в машину напоследок, Гвен обошла её и обомлела.

Над письменным столом, какого-то чёрта стоявшем в углу, висела пробковая доска с кучей приколотых бумажек и ниточек. Метнувшись к ней, она тут же заметила портрет в центре: женская фигура в капюшоне, от которой и тянулись тонкие верёвочки. К фото придурка Томми. К тому бизнесмену, что изменял не выдержавшей пренебрежения жене. К раздутому трупу из бассейна, имени которого уже не помнила. И крохотным листочкам. Рост. Вес. Телосложение. Предпочтения. Места убийств. Всё, что знала, и всё, о чём не смела догадываться полиция.

Это не просто досье — это её личное дело, не хватало заголовка «Гвен Андерсон и её ночные похождения».

Вдоль позвоночника прошла ледяная дрожь. До какой степени он проницателен? Да, статья многое из этого освещала, но далеко не всё. И не так. Если репортаж был всего лишь предположениями, то тут звучала уверенность. Неужели она настолько глупа, что позволила копам поймать её на наживку?!

Первое, что пришло в голову — заказ подставной, а Хантер просто согласившийся помочь законникам идиот. С пушкой под кроватью и не значащейся в документах машиной. С голодом, слишком знакомым голодом в глазах.

Едва преодолев желание сорвать со стены это безумие и хорошенько потоптаться по каждой бумажке, Гвен глубоко вдохнула и поморщилась от запаха плесени. Облегчения воздух не принес.

Но осмотр ещё не был окончен. Пикап оказался не заперт, правда без ключей в зажигании. Сиденья покрыты тёмно-коричневыми немаркими чехлами, багажник идеально чист и пуст, как и бардачок. Слишком безликий. Ни отдушки, ни дурацкой наклейки. А вот под машиной, заглянув уже просто от безысходности, Гвен моментально обнаружила чугунный люк. Но чтобы туда залезть, пикап нужно было отогнать, а мучиться с проводами без ключа очень долго.

К чёрту. Там наверняка какое-то дерьмо.

Оставался стол, и Гвен один за одним проверила ящики. Также девственно чисты. Только в последнем ощущался вес, которого ничто не могло создавать. Руки в перчатках слушались плохо, потрясение от обнаруженного досье пронырливого журналиста ещё не прошло. Выхватив из кармана ножик, она аккуратно подцепила дно и даже глаза закатила: какой банальный тайник. Вот в её доме всё организовано гораздо лучше, хранилище за шкафом в подвале явно надежней.

Достав из ящика деревянную, очевидно самодельную коробку, она откинула крышку и нахмурилась. Что за чертовщина? Ожидая увидеть оружие или что-то подобное, Гвен с недоумением рассматривала странные предметы в аккуратных ячейках. Совершенно разные: какие-то часы, пуговица, перстень.

Фетиш? Психоз? Только одно было общим: свёрнутый во много раз листок из газеты в каждом отделении. Взяв первый же попавшийся, лежавший рядом с кулоном на золотой цепочке, она развернула бумажку.

«Ханна Томпсон: спаситель или линчеватель?» — значилось в громкой статье, которую Гвен уже читала. Ей не нужно было рассказывать, как Райт уничтожил карьеру адвоката, бравшую деньги за то, что «сливала» дело.

Вздрогнув, она посмотрела на кулон другими глазами. Гвен чётко помнила, что та женщина попала под машину спустя пару недель после того, как лишилась лицензии. Сглотнув тугой комок в горле, она начала лихорадочно разворачивать бумажки одну за другой, и с каждым новым заголовком руки тряслись сильней.

«Настоящий бизнес Эскобара Ли».

«Клочок трущоб за миллион жизней — справедлива ли цена?».

«Я не стану лечить бродягу — громкие слова доктора Браун».

В висках ломило, сердце рвалось в рёбра. Глаза жгло как кислотой: наверное, впервые с ночи в подвале. Моргнув, Гвен с трудом избавилась от красной плёнки. Больше не имея сил стоять на ногах, упала на стул. Заваленный предметами коллекции охотника стол словно звал смотреть на себя, крича правду в лицо.

Она — дура. Полная, беспросветная дура, которую обвели вокруг пальца, словно наивную школьницу. Статья, та самая, едкая, была не для копов. И даже не для Леди в чёрном. Она его ритуал, часть обряда двинутого маньяка, который, похоже, такой же кровожадный ублюдок, как сама Гвен. Если не хуже.

Всё это — просто часть охоты. И она сама себя подставила, сама дала ему возможность догадаться о своём альтер-эго. В горле засвербило, хотелось отхлестать себя по щекам за слабость.