Прости, мне придется убить тебя

— Благодари Гвен, что твоя дочурка не висит на соседней стене, — хмыкнул Хантер, с тоской подумав, что был прав: хитрую рыжую лису нужно было прибить, пока имелась возможность. — Хватит выяснений отношений. Ты знаешь, зачем тут. Чего я всегда хотел от тебя.

Он достал из кармана куртки диктофон и бросил напарнице, поймавшей прибор на лету. Жест был показательный, и более многозначительным стал только взгляд Гвен, когда она вытащила из сумки папку с заготовленным в ней признанием вины. В красках расписывающим всё, что сделал Дональд в ту ночь и всё, что ему пришлось предпринять, дабы скрыть это. Фамилия каждого, кого он подкупил — ныне безвестно пропавшие трупы.

— Лучше убей сразу, — оскалился Гонсалес, поняв смысл этих жестов. — Потому что я не позволю такому позору лечь на мою семью.

— Твоё существование — уже позор, — прошипел Хантер.

Без всякого предупреждения, без малейшего колебания, он метнул до сих пор сжатый в пальцах нож в распластанное перед ним тело. Отличная вышла мишень для игры: кровавый дартс принёс первые очки, когда лезвие вошло в левое запястье жертвы, разрезав плоть легче сливочного масла.

Дональд громко закричал от неожиданной резкой боли, рассыпая срывающийся голос эхом по складу. Из глубокой раны тонкой струйкой потекла алая жижа, собираясь в небольшую лужицу на полу. Хантер смотрел на это, затаив дыхание, заворожённый видом проклятой крови. Первый искрящий кайф пронзил вены, заклубился в лёгких ароматом железа, смерти и приближающейся победы.

— Советую быть посговорчивей, дядюшка, — усмехнулась Гвен его скорчившейся роже и становящимся всё тише жалобным скулениям. Уже неважно было, кто он и как попал сюда, осталось только потрясающее ощущение превосходства и власти. — Или мы освежуем твою тушку живьём.

Теперь угроза была ещё более реальна, а Хантер без лишних слов принял из руки Гвен второй нож. На мгновение они встретились взглядами, одинаково пропитывающимися темнотой.

Присутствие Миледи при обычно максимально интимном процессе — наказании врага — сделало странные вещи с его сознанием. Оно туманилось, тонуло в малахитовых глазах, горящих восхищением. Искра лёгкого возбуждения скользнула по коже, и с трудом, но Охотник стряхнул её, моментально сосредотачиваясь.

Добиться победы любой ценой. Больше ничего не имело значения.

Взвесил оружие в ладони, вновь развернулся к мишени и отправил лезвие в бедро Дональда, снова оглушительно взвывшего. Кровь пропитала его брюки, проступая на серой дорогой ткани багровыми разводами.

— Итак, ты уже готов рассказать, как убил своего сына, мразь? — участливо поинтересовался Хантер, едва перебивая стоны боли и беззвучные ругательства. — Или продолжить? Я буду подбираться всё ближе к органам. Куда мне отправить следующий нож, как думаешь, Миледи?

— Ты знаешь мои предпочтения, — хищно улыбнулась Гвен. — Пригвозди к стене его яйца, или это сделать мне?

— Нет! — заверещал Гонсалес, паническим взглядом проводив её метнувшиеся к поясу с оружием пальцы. — Прошу, нет, я всё скажу!

— Так бы сразу.

Гвен подошла к нему, парой профессиональных движений развязала неповреждённую правую руку. Предоставила ему раскрытую папку и ручку, закатив глаза от раздражения: он пытался вчитаться в текст, но чёрт побери, у них не было на это времени!

— Живо, дядя. Мы тут не на совете директоров, — её резкие слова заставили его сцепить зубы и слегка подрагивающими пальцами оставить размашистую закорючку на документе. — Умница.

Пока она убирала драгоценную папку в сумку на полу, Хантер быстро вернул верёвку на запястье Дональда. Тот явно слабел на глазах от кровопотери, потому как совершенно не сопротивлялся. Только умоляюще прошептал пересохшими губами:

— Вытащи. Вытащи их, прошу.

— Поверь, тогда будет хуже, — вспоминая, как сам получил нож в своё тело, Хантер усмехнулся: — Давай-ка поуверенней сейчас. Чтобы ни у одного судьи не возникло сомнений, что ты дал эти показания без давления. Или я сделаю вот так…

Он ухватился за торчащую из ноги Дональда рукоять и слегка провернул, заставив того громко закричать, срываясь в хрип. Из его глаз показались слёзы, и в этот момент Хантеру казалось, что ничего справедливей быть не может. Эта жалкая капля не соизмерима с тем морем, что выплакала мать, в конечном счёте покончившая с собой. И горем маленькой сестрёнки, которую даже в грязной школе трущоб дразнили «дитём дьявола». С отчаянием Бена, в первые месяцы попадавшем в тюремный лазарет регулярно только за то, что отказался быть новой шлюхой местных заправил…

Крики ласкали слух, залечивая огромную рану глубоко в груди. Остановиться было сложно, но необходимо, и Хантер со вздохом сожаления отпустил нож и отошёл на шаг назад. Просто чтобы не было соблазна перерезать горло этой скотине немедленно. Металлический привкус во рту смешивается с долгожданным удовольствием.

— Наигрались, мальчики? — Гвен помахала диктофоном, напоминая, что ещё ничего не закончено. — Дядюшка, готов говорить, а не скулить, как побитая сука?

Тот метнул на неё ненавидящий взгляд, в котором читалось пожелание долгой и мучительной смерти.