Прости нас, грешных

Есть бактерия, которую называют палочкой Коха, от нее происходит болезнь туберкулез; глазом ее нельзя увидеть — только в сильный микроскоп; однако, когда она поселяется в легких у человека, она постепенно их разрушает, они начинают кровоточить, и если эту бактерию не вывести оттуда вовремя, человек погибает. Так и в нашей душе бесчисленное количество маленьких, мерзких бактерий, которые все разъедают, все разрушают, если мы вовремя не спохватимся.

Почему я привел в качестве примера именно это маленькое существо? Потому что оно самое опасное! Потому что любой хищный зверь не так опасен, как невидимый глазу возбудитель чумы или еще какой‑нибудь страшной болезни. Потому что маленькие незаметные грехи проникают в нас незаметно и начинают делать свою ядовитую работу. Мы духовно заражены, греховно зачумлены! Нас разъедает душевная проказа! И вы все хорошо знаете, что я не преувеличиваю, потому что куда бы мы ни шагнули (сделаем хорошее — тут же нас охватывает гордыня, ошибемся – тут же впадаем в отчаяние) — мы всегда поступаем исходя только из самолюбия, самости, эгоизма.

Косные, невоздержанные на язык, невоздержанные на чувства, очень легко поддающиеся раздражению, пустому возмущению; вечно клокочет у нас в душе какое‑то мелкое недовольство всеми и всем, что нас окружает. Поэтому мы как бы погружены вот в этот раствор грязи— мы в нем живем и не вылезаем из него, мы так привыкли, что нам уже хочется жить в этой грязи! Я не преувеличиваю. Вспомните, как иногда хочется обидеться, поссориться! Мы сами иногда провоцируем и вызываем столкновения, семейную брань, взаимное недовольство! Больше того, мы начинаем уже скучать, когда у нас все тихо и мирно. Пустая душа, просто пустая, которая не может жить в мире, — ей требуется это гадкое развлечение в виде измывательства над другим.

Господи, прости нас, грешных.

И ведь мы живем не в лесу, не дикие люди. Все нам дано: Слово Божие, таинства Церкви, которые нас могут оживотворять, если только мы этого захотим. Но мы нерадивы. Человек, который вложил Священное Писание себе в сердце —тот сразу ясно знает, как ему поступить. Человек, который читает его, заглядывая раз в месяц, — как он может знать?! Если он будет каждый раз снимать книжку с полки и смотреть: где тут сказано, как ему поступить, так или иначе? — конечно, он ничего сразу не найдет. Не знающий Слова Божия ввести его в свою жизнь не в состоянии. То же самое касается и богослужения! Мы ходим годами и иногда не знаем, о чем читается, о чем поется, для чего все это делается.

Наше участие в храме — это участие в общей молитве. И я уже неоднократно говорил вам, что таинства Церкви, в том числе самое великое таинство — освящение Святых Даров, литургия, евхаристия — совершаете вы сами руками священника. И не было почти ни одного случая, чтобы в момент, когда мы молимся от вашего лица, призывая Дух Божий на Святые Дары, на престол, на всю собравшуюся Церковь, люди не начинали бы ходить, разговаривать, передавать свечи, даже просто выходить из храма по какой‑то нужде… Можно подумать, что освящение Святых Даров идет 10 часов, что уже не хватило никаких сил. Оно всегда, даже при самом протяжном пении, занимает не больше 10–15 минут. И если мы относимся к нему так неблагоговейно, то это от невежества. А быть невежественными нам, живущим здесь, где полно храмов, верующих людей, грамотных книг, непростительно. Все есть, только ничем не пользуемся!

Господи, прости нас, грешных.

Когда мы приходим в храм, наш долг его поддерживать. И мы иногда забываем, скажем, взять просфору. Просфора — по–гречески означает приношение – она и есть приношение Церкви. Когда вы заказываете просфору, это стоит несколько копеек, вы отдаете свое приношение в Церковь, это ваш церковный долг. А нам кажется, что это нечто необязательное. Своими руками мы держим и содержим наш дом молитвы. И там, где люди действительно сознательные, они сами все это делают. У нас по нашей немощи так заведено, что когда ты подаешь записку о живых или умерших, ты приносишь малую, ничтожную жертву для того, чтобы внести свой маленький, посильный вклад, свою лепту в храм Божий. И к этому мы тоже относимся небрежно.

Вот так и получается: к храму мы небрежны, к молитве— косны, к добру — ленивы, ко злу — расположены очень легко, всегда готовы всякое зло принять, и оно быстро к нам прилипает. Взглянем теперь еще раз, что же такое у нас выходит! Когда Господь зовет нас на Трапезу, мы идем к Нему духовно хромые, кривые, сухие, гноящиеся, прокаженные — просто какой‑то духовный лазарет! Вот что мы из себя представляем. И это есть воинство Христово, стадо Божие, лучшие люди, которые должны бы светить миру, чтобы люди говорили: вот каковы христиане? Это наш позор, наша печаль и наш грех перед Господом и Спасителем.

Господи, прости нас, грешных.