Прости, но я хочу на тебе жениться

– Можешь себе это позволить, ты в отличной форме. К тому же женщины, которые любят поесть, любят получать удовольствие и во всем другом… – Маттиа озорно смотрит на нее.

Кристина смущена. Чтобы отвлечься, она подзывает официанта:

– Простите…

– Ага…

– У вас есть крема каталана?

– К сожалению, нет, но у нас есть сорбет, миндальный пирог, белый трюфель, тирамису и профитроль…

– Мм… В таком случае, ничего не надо, никакого десерта, просто принесите нам два кофе, пожалуйста.

– Отлично. – Официант скрывается за стойкой.

– Ты расстроилась?

– Да, немного… Мне очень нравится крема каталана…

– Что ж, я постараюсь это исправить… – Маттиа сильнее сжимает ее руку.

Кристина корчит рожицу. «Не могу поверить. Это действительно происходит? Я сижу здесь с замечательным парнем, который говорит, что я красивая и нравлюсь ему. И мы собираемся уйти из этого ресторана и, может быть…» Официант приносит кофе. Кристина и Маттиа быстро пьют. Затем Маттиа встает и идет платить по счету. Через несколько минут они уже сидят в машине.

– Хочешь посмотреть, где я живу? А потом отвезу тебя домой. Это не очень далеко отсюда, в районе Кампителли. Мне оставила эту квартиру бабушка, я там живу уж два года. Я бы предложил тебе десерт… – И он смеется.

Кристина выглядит немного озадаченной.

– О, я не вижу ничего плохого, не думай! У меня в холодильнике торт с кремом! Я съел только кусочек…

Кристина улыбается:

– Хорошо, давай… Только недолго…

– Обещаю. Слушай, давай свернем тут, и мы почти у цели.

Глава сто десятая

Ники стоит перед зеркалом, все еще кипя от злости: «Я не могу в это поверить! Я не могу в это поверить!» Она берет телефон и швыряет его о шкаф. Затем садится за свой стол, прячет лицо в ладонях и начинает плакать, уставшая и измученная. И как раз в этот момент по радио начинает играть песня «She’s the One». Их песня. Они с Алексом слушали ее в тот день, когда впервые встретились. Тот несчастный случай. И снова все это кажется абсурдным. «Мне двадцать, и я сижу здесь и рыдаю из-за человека, за которого собираюсь выйти замуж, потому что он предпочел поехать в Милан на встречу с какими-то американцами, а не провести со мной вечер… сейчас, когда он мне так нужен и знает, как я хотела оказаться рядом с ним. И что в итоге он делает? Ему все равно, он просто уезжает, как будто у нас нет и не было никаких проблем, будто все, что я ему рассказала, неважно».

Ники идет к приемнику и переключает станцию, а в это время Робби Уильямс поет: «When you said what you wanna say, and you know the way you wanna play, you’ll be so high you’ll be flying…»[63] Она переключает радиостанцию: «…а ты, со своей мечтой убежать… Убежать очень далеко… Убежать очень далеко…» «Постер», Бальони. Вот. «Вот что мне нужно сейчас сделать – сбежать, уехать как можно дальше, может быть, на год в Англию, чтобы учить английский, выбросить мобильник, никому не оставлять адрес… пуф! – исчезнуть, как было бы хорошо, как мне все это нужно». Она прижимает ладонь ко лбу, потом к глазам, делает глубокий вдох, пытаясь расслабиться. По радио звучит Джованотти: «…сладкое безделье, сладкая отсрочка, сидеть свесив ноги и смотреть, как вращается мир, ходить, ходить, спокойно ждать, пока настанет время обеда, наблюдать, как растет трава и вода испаряется, спокойно стоять в тени, позволяя свежему ветерку ласкать себя, превращать в гладкие пузыри твои мысли, которые взрываются в воздухе, как только их содержимое становится слишком серьезным или слишком тяжелым, следить, чтобы они оставались легкими, превращать часы в месяцы, как плывет лист по течению реки, сладко отдаваясь на его полю, да-а-а, оставаться таким…»[64]