Прости, но я хочу на тебе жениться

И убегает, даже не поцеловав его. Она бежит к своей машине, открывает ее, не оборачиваясь. Заводит мотор и уезжает. Едва замечает, как доезжает до дома. Проскальзывает в подъезд, захлопывает дверь за собой. Вызывает лифт. Стоит и не может успокоить дыхание, отчаянно пытается снова взять себя в руки. Заходит в лифт, смотрит в зеркало на стене и едва узнает себя. Волосы растрепанны после поездки на мотоцикле, несмотря на шлем, глаза хитрые, сумасшедшие, в них бьется яростное, неукротимое, невозможное безумие. Это стремление к свободе, к бунту против всех и вся, никаких границ, никаких пределов, никаких обязанностей, только ты и мир. Да, только ты. Ники заходит в квартиру. К счастью, все спят. Она на цыпочках крадется в свою комнату и медленно закрывает дверь. Вздыхает. Достает телефон из сумки. Кладет его на стол и смотрит на него. Он выключен. «Алекс искал меня? Интересно. Но я не хочу сейчас включать телефон. Не хочу знать. Не хочу зависеть ни от чего и ни от кого. Где ты была? Что ты делала? Я не знаю. Да, я была с друзьями, – и внезапно все внутри нее восстает и против этого. – Придется лгать. Ложь. Но как? А как же моя жизнь? Зачем мне врать? Почему я больше не могу быть собой? Я должна контролировать себя, ограничивать, притворяться, что чего-то не чувствую только потому, что такие чувства не подходят девушке, которая собирается замуж? Кем я становлюсь?» Ники нервно ходит по комнате. И чувствует, как требует выхода долго сдерживаемый крик. «Что я говорю? Я люблю Алекса. Я теперь с ним. Я боролась за него. Я всегда критиковала других за то, что теперь делаю сама, как мне теперь поступить? Я хуже их? Эрика, Олли, другие мои школьные подруги. Всякий раз, когда я слышала подобную историю, я всегда беспощадно набрасывалась на них, не оставляя никакого шанса на оправдания. И что теперь? Теперь я просто одна из них. Хуже, потому что у меня хватало смелости говорить, критиковать, судить, смеяться, думать: такое никогда со мной не случится. Говорить: фу, я так никогда не поступлю. А теперь я оказалась в такой ситуации. Неопределенность, неуверенность, страх и страдание от необходимости сидеть на двух стульях…» И эта мысль врывается в ее сознание как пушечный залп, как потоп, угрожающий сломать все то, что она построила до этого дня. Ники больше не сомневается. У нее нет выбора. Больше нет. И она подходит к тому столу, где делала уроки в школе, где плакала, и…

Глава сто четырнадцатая

Квартира Маттиа довольно большая, но не очень опрятная. Мебель частью из семидесятых годов, кое-что из ИКЕА. Похоже, его бабушка жила тут совсем недавно. Кое-где лежат вязаные салфетки, а комод с зеркалом занимает почти всю прихожую. Гостиная превратилась в спортзал. Там стоят разные тренажеры и беговая дорожка.

– Здесь я расслабляюсь… Физическая активность – лучшее лекарство от стресса и головной боли. Пойдем…

Они идут в маленькую кухню. Маттиа включает свет и открывает холодильник. Достает стеклянное блюдо с тортом. Затем вынимает из ящика нож, а из шкафчика – блюдца и чашки. Ставит на стол салфетки и наполовину полную бутылку «Мальвазии».

– Пожалуйста, присаживайся. Нельзя оставлять принцессу без десерта.

Кристина улыбается и садится. Маттиа тоже. Отрезает большой кусок торта и кладет ей. Кристина с удовольствием начинает лакомиться.

Маттиа смотрит на нее:

– У тебя просто отличный аппетит… Ты такая ненасытная…

Маттиа обмакивает палец в крем и, пока Кристина не видит, дотрагивается этим пальцем до кончика ее носа. Кристина смеется. Они шутят. Потом маленький кусочек торта оказывается у Маттиа во рту. Они играют.

Маттиа подвигается ближе:

– А теперь пора попробовать тебя… – И он начинает медленно целовать ее.

Кристина сначала чувствует себя немного зажатой, а потом расслабляется.