Прости, но ты полюбил психопатку

Оставшись наедине с самой собой и поймав официантку, разносившую напитки, я начала украдкой рассматривать людей, попивая водку с тоником. Основная масса людей, что сидели за покерными столами, состояла из мужчин за пятьдесят, в костюмах без галстуков с затуманенным от многочасовой игры и сигаретного дыма взглядом. На их лицах абсолютно отсутствовали улыбки или хоть какой-то намек на эмоции. Они, словно бездушные оболочки, смотрели на свои карты, делали ставки, жевали во рту сигары и иногда ругались в случае проигрыша. Для меня это было словно попасть на другую планету. Такого я не могла увидеть со своими друзьями или у себя в магазине. Единственное, никакой романтики ревущих двадцатых в этом не было. Конечно, с тех лет уже много воды утекло, и костюмы с шляпой стали необязательной частью гардероба, но главное, что в этих людях не было никакого шарма. Одно время я очень сильно интересовалась чикагскими мафиози и всем, что с этим было связано. Мне все это казалось очень романтичным, красивым и волнующим. Все их законы, ранги, уставы, сделки, способы убийства, их истории и, конечно же, мода увлекали меня так сильно, что я тоннами поглощала книги и фильмы о мафии. Особенно я восхищалась их модой. Даже не столько женской, потому что она мне казалась слишком вычурной, а мужской. Все эти элегантные костюмы, зализанные прически, идеальные манеры в кино, роскошные автомобили и харизма, которой обладали гангстеры двадцатых, определенно входили в тройку моих самых любимых типов мужчин. У меня даже был заскок в тот период, и я западала только на мужчин в костюмах.

Но сейчас передо мной была лишь жалкая пародия на это. Конечно, по лицам некоторых из присутствующих здесь мужчин сразу понятно, что они имеют отношение к мафии, но среди них также было немало различных финансистов, брокеров, возможно, врачей-терапевтов и прочих людей, которые никак не могли оказаться в подобном месте восемьдесят лет назад. Неизменными остались шлюхи. Выглядели так же вызывающе, и, как раньше, им было плевать, какому уроду они массируют плечи. Лишь бы платил.

А теперь вернемся к главному. Бен сказал, что покажет себя настоящего после моих расспросов о том, что он делал у доктора Мэйсон. И мы приехали сюда. По разговору с охранником стало понятно, что кто-то точит на него зуб. Не исключено, что это те же самые люди, с кем мы столкнулись в переулке. Ну же Ким, два плюс два равно… черт. Равно это тому, что Бен – человек, страдающий игровой зависимостью. И, похоже, сильной. И правда, лучше бы он был алкоголиком. Игра – это вообще зависимость, от которой нет лечения. Ни гипноз, ни реабилитационные центры им не помогают. Потому что, в отличие от героинового наркомана, у них доза никогда не бывает последней. Их доза называется «на этот раз мне точно повезет». Я слышала от близких знакомых, как успешные люди, которые вроде всего лишь баловались, играя в онлайн-казино, спустя пару месяцев закладывали дома и отдавали бизнес за долги, так как в конечном итоге их зависимость приводила их в места вроде того, где я сейчас жду Бена. Когда эта страшная болезнь овладевала ими, игроки тут же забывали про свою семью, детей, будущее и прошлое. Каждый из них в начале своего гиблого пути говорил одни и те же фразы: «Я в любой момент могу остановиться. Со мной этого не произойдет». Но как в случае с наркоманами или алкоголиками, болезнь не оставляла им ни единого шанса.

Бен был похож на того самого парня, который вечно влипает в какие-то неприятности, но я и подумать не могла, что это карты. Алкоголизм? Да. Сексуальная зависимость? Определенно. Но не это.

Надо отдать Бену должное. Его уход дал мне время обдумать свалившуюся на меня правду. В принципе, ничего нет криминального в том, что он заядлый игрок. По сравнению со мной он вообще святой. Но есть гораздо более серьезная проблема, потому что он одним ударом затронул две мои слабости. Первое – он мне открылся и стал более искренним. Это я очень сильно ценю в людях, и особенно в мужчинах. В наше время это настолько большая редкость, что подобных самцов стоило бы заносить в Красную книгу. И второе – я не могу устоять, если мужчина оказывается проблемным с кучей неприятностей. Даже доктор Мэйсон это подметила. А она, видимо, разбирается в людях. Ну почему у меня натуральное вожделение к таким, как Бен? Может быть, потому, что только с ними я чувствую хоть что-то?

Когда я уже определяла, насколько я влипла, по шкале от одного до миллиона (миллион и сто тысяч на самом деле), кто-то дотронулся до моего плеча. Это был Бен. Так, срочно нужно включить хладнокровную суку и немножко дуру.

– Ну, как разговор? Удался?

– Местами, – сказал Бен. – Ты играешь в покер?

– Умею. Но в таких местах не играла.

– Это ничего. Только вместо пенни тут купюры побольше, – сказал он, ухмыльнувшись, и вручил мне в руки стопку фишек.

– Подарок от дядюшки? – съязвила я.

– А ты повнимательнее посмотри на фишки. И сама скажи.