Прости, Пегас

Теперь одна реклама в моде!
Но надо нам и стих сберечь.
Ведь испокон веков в народе
Любили песенную речь!

Не мне учить, конечно, Вас.

Я ведь поэт, а ни оратор.
Но в этой фразе нет прикрас –
«Газетчик» – он же литератор!
Пройдут года, и Русь воспрянет,
Иначе нет нам смысла жить.
Народ опять духовным станет
И будет с песнею дружить!

Ростки стихов, хотя б в газете,

Он должен видеть иногда.
За это вместе мы в ответе,
Об этом помните всегда!

Январь 2001 г.

Ветераны

Смотрю на них, героев той войны,

История уходит понемногу…

Цвет нации – защитники страны,

Они прошли нелёгкую дорогу.

Не посрамили матери-земли,

Отечество, столицу отстояли.

До логова фашистского дошли,

Хоть многие в жестокой битве пали…

У многих грудь, что твой иконостас –

Вся в орденах, огнём блестят медали:

Ведь жизнью рисковали много раз

И ратный труд свой Родине отдали.

Но с каждым годом меньше их в строю.

И я всё реже слышу звон медалей.

И в этом, затянувшемся бою

Они, нет мы ту битву проиграли…

Хоть больше к ним заботы показной –

Факсимиле в конвертах… президента.

Достойную же старость и покой

Заменят им слова для монумента…

Потоки слов в предвыборный парад.

И рай земной им прочат кандидаты…

Но кроме тех от Родины, наград,

Пакет харчей им в день великой даты.

Отдать долги, пока ещё живым,

И честь страны спасти в глазах усталых…

Себе потом мы это не простим –

Последний шанс – их так осталось мало.

Стихи, по сути, тоже лишь слова,

И басней ветеранов не накормишь.

Кому им предъявить свои права? –

Россию вырубают нынче с корнем.

Собачья жизнь

Ощенившаяся сука,
Вся продрогшая насквозь.
Так дрожит, что видеть – мука.
Ждёт, что кто-то бросит «кость».

У колбасной автолавки,

Хвост поджавши на ветру,
Запаршивевшая шавка –
Полоснула по нутру…

Человечьими глазами:

В них и просьба и мольба,
Смотрит полными слезами…
Незавидная судьба.

Шерсть в проплешинах, облезла.

Где-то ждут её щенки…
Просит молча, просит слёзно,
Словно нищий пятаки.
Я прошёл и оглянулся.
(Больно за душу взяла)
И в смятении вернулся –
В лавке «чайная» была.

Дал кусок, не без опаски

Ошалевшая, взяла.
Хоть давно не верит в сказки,
Вмиг коляску замела…

Я ещё помню письма-треуголки…

Я ещё помню письма-треуголки –
Конверты с фронта, что писал отец.
Большой войны последние осколки –
Связующие нити двух сердец.

Но что там было, я не помню толком:

Читать тогда ещё ведь ни умел.
Но разметало временем осколки
И сам я поседел и постарел…

Событий в этой жизни было много.

Давно в земле лежат отец и мать.
Длинна ли, тяжела была дорога,
С собой в неё, увы, всего не взять.

С годами я жалею всё об этом.

В тех письмах есть история страны.
Всё кануло в рек'y забвенья – Лету.
Теперь бы письмам не было цены…

Прямоугольные остались всё ж конверты.

Что бабушка писала мне и мать.
Не разбросали времени их ветры,
Мне сладостно и больно их читать…

2 июля 2013 г.

Прасковьи, Пелагеи, Пенелопы…

Своей души в той женщине не чая,
Хоть прожил я на свете много лет,
Все ж с горечью сегодня замечаю,
Что Пенелоп на свете больше нет!

Простите только русские солдатки,

С войны Великой ждущие мужей!
Вы трижды Пенелопы, без оглядки!
В России было много «Одиссей»…

Крестьянские руки