Прости, прощай

– Почему? – в резком, провоцирующем тоне спросила она.

– Потому... Впрочем, ты можешь поступать как знаешь... Живи с ним... Где хочешь, живи, только не в моей квартире...

Он разволновался настолько, что ему стало трудно дышать. Неуклюже резкими движениями рук он снял с себя галстук, расстегнул пуговицы на рубашке.

– Вам плохо?

– Нет... Может быть...

– Валокордин?

– Нет, лучше нитроглицерин...

Он достал из кармана маленькую плоскую коробочку, вытряхнул из нее таблетку. Яна уложила его на диван, принесла воды.

– Извините, я не думала, что вы так близко примете к сердцу...

– Близко. Очень близко...

– А с Копыловым я встречаться не хочу.

Евгений был женат, и это убивало в ней охоту встречаться с ним. К тому же она не могла забыть, при каких обстоятельствах она легла с ним в первый раз. Сколько бы ни прошло времени, он всегда будет ей живым напоминанием о кошмарах подневольной жизни... Не сможет она быть с ним долго. Да он и сам откажется от нее, как только она ему надоест. Придумает какой-нибудь благовидный предлог, чтобы целиком переключиться на очередной роман.

– Вот и не встречайся... Я тебе адрес скажу, ключи дам, езжай на квартиру. Там, правда, беспорядок. Но ты же не белоручка?

– Да.

– Сегодня здесь переночуешь, а завтра я тебя отвезу...

– Нет, здесь я не останусь...

– Тогда сегодня и езжай...

– Сегодня и поеду.

– Я сейчас водителю своему скажу, он отвезет.

– Не надо. Меня Женя отвезет...

– А без него нельзя?

– Нельзя. Я должна поговорить с ним, объяснить, почему мы должны расстаться...

– Да, объясни. И расставайся...

Яна дождалась, когда Филипп Михайлович успокоится, напоила его горячим некрепким чаем и только затем ушла.

Евгений ждал ее в машине, изнывая от нетерпения.

– Что-то ты долго.

– Филиппу Михайловичу плохо стало.

– Противный старикашка.

– Да, но у него свой бизнес. И он хочет, чтобы я в этот бизнес вернулась.

– Снова станешь президентом фирмы. И он снова тебя подставит.

– Он меня не подставлял.

– Ну да, конечно. В больнице спрятался, тобой закрылся. А ты все эти годы отдувалась...

– Что было, то было... У него квартира есть, он мне ее отдает...

– Красивый жест.

– Ты меня туда отвезешь?

– Само собой... Если хочешь, могу даже остаться на ночь.

– Только на ночь?

– Ну да... Ты же не хочешь, чтобы я бросил семью и ушел к тебе?

– Не хочу.

– Ну вот видишь...

– Но и подругой на ночь быть не хочу.

– Я тебя понимаю, ты женщина серьезная. Да и я, в общем-то, примерный семьянин... Давай так, сегодня мы ночуем вместе, а завтра расходимся как в море корабли...

Яна внимательно посмотрела на Копылова. Похоже, он уже начал охладевать к ней. Отношение к ней еще горячее, но уже нет обжигающей страсти... Что ж, тем лучше.

– Хорошо, сегодня мы ночуем вместе, – согласилась она. – А завтра – как в море корабли... Завтра и отвезешь меня на новую квартиру. А сейчас на старую...

Она имела полное право спать с кем угодно. Но не было у нее права вести любовника на квартиру, которую предоставил ей Филипп Михайлович.

* * *

Евгений долго ворочался с боку на бок, наконец поднялся, посмотрел на часы.

– Пойду я. Домой пойду.

– Не поздно? – спросила Яна.

– Нет... Знаешь, надоело все. Гуляю как последний кобель, а Ленка страдает... А ведь она хорошая баба...

– Тогда не гуляй как последний кобель.

– Вот я и думаю, что хватит. Сорок семь лет уже. Старость в окно стучится. А с кем, как не с Ленкой, стареть? Она же меня по-настоящему любит, с ней и стареть будет уютно... Завтра за тобой заеду, на квартиру отвезу...

– Не надо, я сама. Мне утром надо... Ты ключи забери, а я просто дверь захлопну. Потом заедешь, на второй замок закроешь...

– Телефон ты мой знаешь.

– Не буду я тебе звонить.

– Не звони... Пойду я.

Но уйти Копылову не удалось. Он открыл дверь на лестничную площадку, и тут же послышался звон пощечины.

– Ах ты подлец!.. Где эта сука?

Голос был женским. Яна вовсе не хотела видеть его обладательницу, но встреча с ней была неотвратима. Женщина ворвалась в спальню, зажгла свет. Надо было видеть, сколько презрения плескалось в ее взгляде, обращенном к Яне.

– И не стыдно тебе, дрянь? – возопила она.

– Стыдно. Очень, – призналась Яна.

Она узнала женщину. Это была та самая Елена Максимовна, что принимала у нее роды. Постаревшая, но не утратившая своей природной красоты.

– Зачем же ты тогда!

– Так вышло, Елена Максимовна...

– Даже мое имя-отчество знаешь... – неприязненно поморщилась она. – Или меня знаешь?.. Погоди-ка, погоди-ка, что-то лицо мне твое знакомо!..

– Восемьдесят седьмой год, Яна Китайцева... Я дочку родила. А она умерла...

– Так ты что, мстишь мне теперь за это? – возмущенно протянула Елена Максимовна.

– Нет... Здесь совсем другое...

– Что другое?.. Не за смерть своей дочки мстишь?

– Нет.

– Ясно. За то, что с этими сговорилась, мстишь...

– С кем вы сговорились?

– С этими... Родители твоего парня... Уже и не помню, как их...

Спохватившись, Елена Максимовна замолчала. Но Яна хотела, чтобы она говорила.

– А ну-ка! – вскочив с постели, набросилась она на женщину. – С кем вы сговорились? С родителями Вильяма? В чем вы сговорились?..

– Эй, эй, потише, девочка! – растерянно замахала руками акушерка.