Прости себе меня

— Да правильно сделал, что рассказал! Ты бы целую вечность молчал! Не заебался кивать гривой на обвинения?!

И Тима был прав. До охерения. Каждое слово до рези в глазах. Ведь у Егора даже в планах не было рассказывать ей о том, что его вины в том случае не было.

Хотя... была.

Ведь это он впустил в свой дом эту мразь. Он недосмотрел...

И просто привык быть виноватым. Привык воспринимать её осуждения и наговоры как должное. Ведь не будь этих претензий, у него бы не было повода пересекаться с Мухой. Не было бы тех перепалок, от которых он дышать начинал заново.

— Если он свалил к предкам, то лучше ему не возвращаться,

— подвёл итог Тима и взглянул на Гордея.

Тот промолчал. Хлопнул крышкой капота и, стянув с рук перчатки, достал из кармана телефон. На экране было её имя.

Чёрт! Аж дыхание перехватило!

Он уже устал надеяться, если честно. Думал, что не дождётся и сам нарисуется на пороге её дома.

Перевёл растерянный взгляд на Тимоху, но тот, кажется, отвлёкся, штудируя собственный мобильный.

— Да? — прижал трубку к уху и направился к выходу.

Руки машинально нащупали в кармане куртки сигареты. Если она даст ему шанс, то он снова попытается бросить курить.

— Нам нужно поговорить, — пропустила приветствие, сразу переходя к делу.

— Привет, — кажется, он был взволнован больше, чем Даниэла. Голос едва заметно дрогнул, и Гордей скривился от признания слабости перед ней. То, чего он боялся ещё со школьной скамьи, — я приеду за тобой.

Зажигалкой чиркнул перед лицом, но та отказывалась работать. Снова и снова пытался прикурить, но ничего не выходило. Как и с Мухой...

— Хорошо. — Она согласилась.

Не протестуя и не настаивая на своём. Это не могло не радовать. Это давало ему надежду на то, что крупица доверия всё же зародилась между ними. Он хотел, чтобы это было так.

— Когда? — бросил тщетные попытки закурить и, выплюнув сигарету, выбросил ту вместе с неисправной зажигалкой в урну. — Могу прям сейчас.

— Полчаса. Мне нужно полчаса, чтобы быть готовой.

— Понял. Хорошо.

Не успел сказать "пока". Она сбросила вызов, заставив скрипнуть зубами.

Полчаса. Он грязный как леший. Даже морда.

— Ксенакис?

Егор незаметно вздрогнул, когда позади раздался голос друга. Обернулся и, увидев у того в зубах зажженную сигарету, забрал ту себе.

Тима хмыкнул и, встав рядом с Гордеем, задрал голову, рассматривая белые перистые облака. Редкость для этого времени года.

— И? — слегка толкнул плечом Егора, — есть какие-то продвижения?

— Хер знает...

— Но ты едешь к ней, — произнёс тише, не глядя на друга, — я слышал...

— Пойду рожу хоть умою, — Егор проигнорировал утверждение Тимохи и, отдав тому сигарету, снова скрылся в гараже.

Чувствовал, как непривычно быстро колотилось сердце. Билось о рёбра, мешая дышать полной грудью. Голова загудела и Егор стиснув пальцами виски, замер возле умывальника. Блять... это что? Нервы?

...

Даниэла

Я стояла перед зеркалом, всматриваясь в блестящую радужку своих глаз. В них не было искры. Они блестели от чего-то другого. Я не понимала, что именно меня так гложет. Это было похоже на накопительный эффект.

Я всё ещё искала ответы на вопросы, которые боялась задать. Я не могла найти в себе силы, чтобы задать их собственной матери. Никогда раньше я не боялась с ней говорить. Но меня не покидало предчувствие, что этот разговор изменит всё. Не в лучшую сторону.

Спустя дни, мне стало ясно, что Егор — единственный человек, с которым я могу говорить откровенно. Как бы дико это не звучало, но это так. И, кажется, он может смело сказать то же самое.

Я не была уверена в том, что между нами может что-то получится. Но тот поцелуй...

Я с уверенностью могу утверждать, что он что-то изменил. Очередной кувырок. Кипяток по венам. Судороги в пальцах. Внутренности в узел. Как он это со мной делал... необъяснимо. Как и то, почему рядом с ним я чувствую себя в безопасности. С ним. С Гордеевым. Разве не бред?

Я понятия не имела, к чему приведёт этот разговор. Но он был мне нужен. Желание увидеть его съедало меня. Я не простила его. Нет. Я зла и обессилена. Я так устала. От войн и недосказанности. От вопросов, что кружили в голове роем ос. Они жалили. С такой силой и агрессией, что терпеть это становилось невыносимо.

Взяв из косметички влажную салфетку, я стёрла с губ красную помаду. Кончиком языка коснулась уголка, снова проверяя зажившую трещинку...

Flashback

Замерев, Дани завороженно смотрела на то, как его губы приближаются к лицу. Рваный вдох проник в лёгкие, когда тёплые пальцы очертили чувствительный контур, слегка оттягивая нижнюю губу.

— Я молю тебя о шансе, Муха.

Обволок её своим шёпотом, словно паук, кутающий свою жертву в паутину. Затягивая узелок и дёргая за него... проверяя крепкость.

— Ты не имеешь права просить меня об этом, Егор.

Даниэла мелко затрясла головой, будто стряхивая смутное наваждение.

Не проси. Замолчи. Не моли... не надо!

— Я знаю, — совсем близко. Едва не касаясь своими губами её губ. — Но я молю. Я всё исправлю. Клянусь тебе.