Прости за любовь

Мы направляемся в сторону парка, где любим бродить по дорожкам. И снова гуляем практически молча, наслаждаясь тишиной после тяжелого рабочего дня, лишь изредка перебрасываемся фразами. Его рука приобнимает меня за талию, а я слегка прижимаюсь головой к его груди.

Гуляем, а мою голову не покидают тяжёлые мысли. Я отдаляюсь от Генриха, но я этого не хочу. Хочу быть рядом. Всё-таки решаюсь рассказать. Сегодня. Вечером. Или?.. не рассказывать?

И снова моё двойное Я ведёт борьбу.

— Вика, пойдём домой. Или в ресторан тебя затащить? — вслух размышляет Генрих. — Что скажешь?

Очень хочу в ресторан, в тот, где мы были первый раз. Но… так нельзя. Сначала нужно всё рассказать…

— Пойдём домой, — предлагаю я.

Генрих наклоняется, целует в щёчку, и мы направляемся в сторону дома.

Недалеко от подъезда Генриха окликает девушка. Мужчина останавливается. Я же хочу продолжить путь одна, мало ли какие у него дела. Но он не выпускает меня, лишь крепче прижимает к себе. К нам подходит высокая, стройная шатенка, бросает на меня презрительный взгляд. И без её взгляда догадываюсь, что проигрываю ей, в росте точно.

— Генрих, я хотела с тобой поговорить. Мы тогда не поняли друг друга, — начинает она.

— Что я не понял? — Генрих сурово смотрит на неё ледяным взглядом голубых глаз. Если бы этот взгляд был адресован мне, я бы точно описалась со страха, но девушка достойно выдерживает его.

— Можно наедине. Это же личное…

— У нас с тобой нет ничего личного, Настя, — произносит Генрих. — А это моя невеста, от которой у меня нет и не может быть секретов.

— Но я же люблю тебя! Люблю, Генрих. Я всё обдумала и на всё согласна.

— Настя, я нет. Я не люблю тебя. И меня совершенно не интересует, что ты там обдумала. Я тебе ничего не предлагал и ничего не обещал. Извини, но не могу я жить с нелюбимым человеком, хоть и очень миленьким, — признаёт он её красоту. — Я же сразу честно всё сказал, ещё в ноябре. И потом повторял это несколько раз. Прекрати преследовать меня.

Генрих говорит это спокойно, но равнодушно, а мне становится жаль Настю. Он своим равнодушием разбивает её сердце на мелкие осколки.

Девчонка резко разворачивается и уходит прочь по тротуару, не выдержав взгляда мужчины. Генрих же, как ни в чём не бывало, чмокнув меня в щёку, направляет нас к дому.

Мой боевой дух и желание всё рассказать разбиваются в одночасье. А вдруг он отвернётся от меня после моего рассказа и пойдёт искать утешение к ней. Я не переживу этого.

Вечер проходит спокойно, после ужина мы смотрим кино, болтаем по телефону с Германом, потом с Дашкой.

— Вика, может ты мне расскажешь, что с тобою происходит? Почему твои глазки такие грустные? Расскажи, маленькая?

Я действительно снова задумалась. Тянет низ живота. Нужно срочно сходить к гинекологу.

Снова перевожу взгляд на его голубые глаза, такие нежные и ласковые. Но легче мне не становится, ведь его голубые омуты гипнотизируют меня, затягивая в свой водоворот. Не могу сказать «нет», но и «да» боюсь сказать. Просто молчу.

— Пойдём спать, — предлагаю я и сбегаю от Генриха в ванную.

Генрих

Вика от меня сбегает каждый вечер. Но сейчас она хотя бы не шарахается от моих рук. Сегодня в парке мне казалось, что Вика хочет о чём-то поговорить, но то ли стесняется, то ли боится. Не стал расспрашивать на улице, оставил на уютный вечер.

Но встреча с Настей сбивает всё с толку. Вика снова замыкается в себе. В моих объятиях нежится, но открыто ласкать себя не разрешает. Грудь вообще под запретом. Что происходит?

Даю отсрочку на выяснение всего на сутки. Видя рядом со мной Настю, Вика ревнует. Вернее, ревновать она начала немного раньше. Первые искорки ревности появились, когда с Татьяной сегодня увидела. Но Виктории тогда, хоть и с трудом, удалось спрятать эмоции, а вот встретив Настю, у девчонки это не получается.

Во всей этой ситуации есть один большой и жирный плюс. Я ей не безразличен, ведь ревнует же! Как сверкают её карие глазки, словно плавленый янтарь недобрый блеском переливается.

Заходя в квартиру, прижимаю Вику к себе и целую. Именно в этот раз она отвечает на поцелуй, наполнив его страстью, как раньше.

— Я люблю тебя, моя маленькая, — тихо шепчу ей на ушко.

Весь вечер она рядом, одаривает своим тёплым взглядом, но снова сбегает в свою спальню.

Утром Вика подбрасывает меня до работы. Сегодня ей нужна машина, она собирается съездить к врачу на консультацию. Целую на прощание свою девочку и расстаюсь с ней до вечера.

Но… После обеда звонит взволнованная Вика и сообщает, что Оленька уже два дня с температурой под 39°. Моя девочка пытается объяснить, что ей необходимо уехать.

У меня складывается впечатление, что она отпрашивается у меня, ища убедительные доводы.

— Маленькая, конечное, езжай. Из аптечки прихвати лекарство, название сейчас сброшу смс-кой. Обратись в поликлинику и возьми больничный. Тебе не имеют права отказать. Ты опекун Оленьки. Документы только не забудь. И позвони, когда доедешь, — прошу я.

Слышу, как Вика шмыгает носом.

— Вика, не плачь. Всё будет хорошо…

— Спасибо тебе, — отвечает моя девочка. — Я люблю тебя.