Прости за любовь

Зал активно наполняется людьми. Уже скоро начнётся концерт. И с одной стороны, время ещё есть, а с другой, ребята наверняка готовятся и настраиваются.

К чему сейчас скандал и выяснение отношений?

Достаю вибрирующий телефон.

Марсель : Так и не пожелаешь мне удачи?(

Предыдущие сообщения и звонок от Него я проигнорировала.

Сижу.

Пять. Десять минут. Пятнадцать.

Встаю.

— Вот и правильно, — доносится в спину от подруги.

Встречаюсь у входа в вип-зону с Абрамовыми и Беркутовыми. Эля уже во всю старательно улыбается новым гостям.

— Ты куда? — окликает меня Соня.

— Скоро вернусь.

Спускаюсь вниз и набираю Марселя.

— Как пройти за сцену?

Он объясняет мне, куда двигаться, и сам идёт навстречу.

— Девушка, вы куда?

На середине пути меня, ожидаемо, останавливает охранник.

— Я к Абрамову.

— Не положено.

— Я вообще-то его будущая жена! — выпаливаю раздражённо.

— Ага, — зевая, задерживает взгляд на моих ногах, — вас таких по десять на один квадратный метр. Возвращайся в зал, жена.

— Я на ты с вами не переходила.

— Так давай перейдём? — поигрывает бровями. — Восемнадцать есть?

— Вы мне в отцы годитесь.

Прямо-таки негодую.

— И чё? — ухмыляется, пожёвывая жвачку.

— Пропусти её. Она ко мне, — слышим голос Кучерявого, стоящего в конце длинного коридора, и громила, обернувшись, нехотя сдвигается вправо.

Обхожу его, одарив своим фирменным взглядом.

Пока иду, спиной ощущаю, как смотрит вслед.

— Думал, не придёшь уже, — Марсель обнимает меня за талию, целует в висок и ведёт дальше мимо гримерок к сцене. — На сообщения и звонки не отвечаешь. В чём дело?

— Починили звук? — пытаюсь как-то поддержать диалог, а у самой в груди всё горит.

— Починили.

— Волнуешься перед выступлением?

Знаю, что для него этот концерт много значит.

— Меня волнует другое.

— Что?

— Ты обиделась, да?

— На что конкретно?

— На мою тупость. Джугели, — зажимает в тесном пространстве где-то за кулисой. — Я реабилитируюсь, идёт? Сначала тут, потом дома. У нас целая ночь впереди, — обещает, задевая губами ухо.

— А как же традиционное after-party?

Ненавистное слово само по себе из меня вырывается.

— К чёрту её. К чёрту всех, — целует ключицы. — Концерт пройдёт и сразу вернёмся домой.

— Не хочешь отпраздновать возвращение со всеми?

— Единственное, чего я хочу, это ты, — своим лбом к моему прикасается. — Лажал на саундчеке жёстко. То вступить не могу, то слова забываю.

— Почему?

Глаза в глаза. Трудно дышать.

— Все мои мысли о тебе.

— Только обо мне? — уточняю зачем-то.

— Всегда. С тех самых пор, как впервые увидел.

— Марс, пора на сцену, — зовёт его Паша.

— Иду, — бросает через плечо. — Поцелуй.

— Тебе нужно к ребятам.

— Мне нужны твои губы.

Сам в них впечатывается долгим, жарким, нетерпеливым поцелуем. И где-то тут мои сомнения рассыпаются в пыль.

Нельзя вот так целовать одну, а ложиться в постель к другой. Нельзя же ведь, да? Нельзя?

Пусть наивно и глупо. Пусть…

— Пиздец, как теперь идти к ним? — хрипло смеётся, прижимаясь ко мне эрекцией. — Пятый член группы нарисовался. Здрасьте.

— Марсель… — тоже непроизвольно смеюсь.

— Всегда рядом с тобой стоит.

— Это всего лишь физиология.

— Мы же пообещаем нашему другу, что возьмём его в солисты чуть позже. М?

— Иди уже, дурачок.

Высвободившись из его объятий, отхожу на несколько шагов вправо и поправляю платье.

— Ты у меня самая красивая, знаешь? — обжигает моё тело хищным взглядом.

— Не всё сказал ещё?

— Не всё. Я там продолжу с твоего позволения? — показывает в сторону зала.

— Вот так при всех? — выгибаю бровь.

— Я тебе одной всегда пою, — небрежным жестом взъерошивает свои кудряшки.

— «Всегда» прозвучало уже трижды за вечер. Осторожнее, Абрамов.

— У меня с тобой только «всегда» и ассоциируется.

Глупо улыбаюсь.

Он улыбается в ответ.

Молчим.

За сценой какая-то суета творится, но мы зациклены лишь друг на друге.

Его глаза в полумраке так блестят!

Д — доверие, Джугели. Повторяю я себе Полинкины слова.

— Марс! — недовольно рявкает Ромасенко.

— Удачи, — шепчу одними губами и парень, подмигнув мне, уходит.

Сколько людей его окружают тут же!

Один даёт ему микрофон.

Второй надевает на него наушник.

Третий быстро даёт какие-то указания и поправляет на нём куртку.

Полностью гаснет свет.

Зрители громко кричат в предвкушении.

Стреляют пушки.

Огонь. Всё в дыму.

На спецэффекты Горин никогда не скупился.

Вспыхивает экран. На нём загорается таймер, отсчитывающий секунды.

Десять. Девять. Восемь.

Люди считают хором.

Семь. Шесть.

Подбираюсь ближе.

Пять. Четыре.

Мандражирую так, словно это мой собственный концерт.

Три.

Два.

Один.

На экране появляется фирменная заставка группы. Буквы «Город пепла» полыхают алым на чёрном фоне. Сгорают под характерный треск костра. Остаётся лишь пепел. Пепел, натурально летящий в зал и на сцену…

Это просто вау!

С обеих сторон выходят гитаристы.

Дым постепенно рассеивается.

Ромасенко, уже занявший место за барабанами, начинает отбивать ритм.