Прости за мою любовь

Она пыталась меня проведать сразу после больницы, но мама была с ней, пожалуй, слишком резка. Встряска со спортзалом повлияла на маму слишком сильно, это ощущалось в усилившейся опеке. Хотелось сбежать в университет хотя бы на пару часов, вдохнуть немного свободы.

«Все нормально. Приходи».

Иванова: «Ура! Я тогда возьму Антона?»

Зеленского тоже не допустили до моего тела, поэтому пишу «Бери» и иду предупредить маму о неожиданных для нее гостях. Сегодня суббота, она как раз дома, именно поэтому разбор вещей у нас именно сегодня. Через пару дней мама должна улететь в Германию к Олегу. Посмотреть, как он устроился, оценить квартиру, в которой нам придется жить, и город. Подумать насчет моего обучения и просто побыть с мужем после долгой разлуки. На время ее отсутствия я, скорее всего, перееду к отцу. В принципе мне уже двадцать лет, и я могла две недели пожить одна, но отец тяжело переваривает информацию о Германии, и мне захотелось побыть с ним и сестрами перед отъездом. Мы видимся пару раз в месяц на выходных, но вот чтобы жить вместе какой-то, хоть и небольшой отрезок времени, будем все вместе впервые. С его новой женой никогда не возникало проблем, подругами мы с ней не стали, но также раз в месяц можем созвониться со стандартным набором вопросов «как дела?».

– Мам, к нам сейчас Машка зайдет, – говорю, входя в спальню родителей, где мама, так же, как и я, парой минут ранее, сидит и скептически рассматривает предметы своего гардероба.

– И как я могла это носить? – морщит нос и откидывает этническую длинную юбку в сторону. – Что ты сказала?

– Маша придет, – выдерживаю паузу и добавляю: – И, возможно, Антон.

– Как себя чувствуешь?

Закатываю глаза.

– Все нормально, меня уже выписали.

– Выписать выписали, а предписания о покое оставили. Ладно, мне все равно нужно отъехать в город. В холодильнике можете ничего не искать. Закажи пиццу. И сразу предупреди Иванову и Зеленского: два часа – это максимум, который они тут проведут. Иначе…

– Иначе что? – улыбаюсь, глядя на маму. – Антон выше тебя на две головы, если что. Нам уже не десять лет.

– Десять, двадцать, тридцать.… Даже когда у меня внуки пойдут, для меня ты навсегда останешься ребенком. Люблю тебя.

Мама дарит мне поцелуй в щеку и скрывается за дверьми ванной, оставляя после себя в спальне такой «порядок», как будто тут пролетело маленькое торнадо.

20 Глава

– Я тебе сейчас такое расскажу! Обалдеешь! – с порога начинает Машка. На ходу выпрыгивает из черных ботфортов, отдает свое пальто ошалевшему Антону и виляющей походкой идет прямиком на кухню. Чувствует себя как дома.

– Ого. Пицца! Я зверски голодная.

– Дома не кормят? – скептически выгибаю бровь.

Маша этого не видит, судя по звукам, открывает коробки с пиццей. Забираю вещи у Антона, вещаю на крючок Машино пальто и кожаную куртку Зеленского.

– Как дела? – спрашиваю у парня.

Его волосы собраны в небрежный пучок на макушке, на ногах тяжелые рыжие ботинки, которые он нагнулся расшнуровать. Из пучка призывно торчат выбившиеся пряди, и я не удерживаюсь, дергаю за одну.

Антон шипит и щиплет меня за бедро.

– У меня все супер. А ты как?

– Выписали, в понедельник собираюсь в университет.

– Документы забирать? – хмыкает парень, распрямляясь.

– Еще рано, доучусь до конца семестра. Пока некуда спешить.

– Идем на кухню, пока худая Иванова не стрескала всю пиццу. И куда только в нее проваливается все?

– Я все слышу!

Мы уютно располагаемся с тарелками и напитками у меня в комнате. Фоном включаем последний сезон «Игры престолов», Антон, пока был на Бали, все пропустил и теперь жадно ловит с экрана фразы героев.

Я и Маша пьем лимонад, уплетаем пиццу и рассматриваем параллельно мои вещи, при этом не прекращая разговаривать.

– Вот это обязательно оставь, – командует подруга, – а это на помойку.

– Может, наоборот? – с сомнением покосилась я на черную кожаную юбку, неизвестно, как она вообще попала ко мне в шкаф. – Это точно не твоя?

– Если не будешь ее носить, давай мне. – Маша, не мешкая, берет юбку и забрасывает в кучу вещей, которые откладывает для себя. Куча получается весьма внушительная.

– Ты хотела что-то рассказать.

– Ах да! Вам с Морозовым достался один отряд. Ты будешь мамочкой, а он папочкой.

– Не поняла.

– Что ты не поняла? Вчера тянули жребий, так вот Морозов вытянул третий отряд. Я тянула за тебя. Можешь считать, у меня счастливая рука.

Маша весело смеется, весьма довольная собой. А мне не до смеха. Вожатые одного отряда должны тесно взаимодействовать, почти четыре дня мы будем бок о бок на протяжении двадцати четырех часов.

– Я не уверена, что поеду, – трусливо блею.

Теперь мне хочется поехать еще сильнее и в то же время страшно. Совсем недавно Морозов был весьма против моего общества. Как он отреагировал на то, что нам придется вместе тусоваться четыре дня?

– Нормально отреагировал.

Я сказала это вслух?

– Сказал, позвонит тебе.

Маша вгрызается в новый кусок пиццы, пристально вглядываясь в мое лицо. Возвращаю ей такой же пристальный взгляд.