Прости за мою любовь

Машка начинается заливисто смеяться, и я вместе с ней. Вспоминаю, как на свечке (вечерний ритуал в лагере – прим.автора) девушки из моего отряда бросали заинтересованные взгляды то на Егора, то на Кирилла. Я попросила каждого, в чьи руки попадет свечка, представиться более развернуто. Утром мы успели бегло познакомиться и сразу отправились на вводную лекцию, а затем на спортивные мероприятия. Все первокурсники еще были немного дикие и шарахались друг от друга.

Первый день их немного сплотил, но недосказанность осталась.

После того как все представились, назвав свое имя, возраст, специальность, на которой обучается, и школу, в которую ходил, мы прошли по событиям сегодняшнего дня, отметив некоторые моменты, и перешли к вопросам. Больше всего вопросов задали не нам с Кириллом, а Егору. Надо отдать парню должное, он не был заносчивым или самовлюбленным. Отвечал предельно вежливо, шутил шутки и в течение дня не халтурил от развлекательных мероприятий.

Когда я уже решила, что стоит сворачивать свечку и отправлять всех по комнатам, тогда и прилетел вопрос от девушки по имени Настя.

Глядя в глаза Кириллу, она спросила, свободен ли он. Морозов замялся буквально на пару секунд, бросив при этом на меня вопросительный взгляд. Я выпучила в ответ свои глаза, мол: «Что?» Настя, не растерявшись, спросила:

– Или вы вместе с Дашей?

Мое сердце сделало троекратное сальто и подскочило прямо к горлу. Не помню, когда я последний раз испытывала такое смущение. На нас уставились двенадцать пар любопытных глаз.

– Нет, конечно, – поспешно пробормотала я, почесав нос, – мы сами по себе.

– Отлично! – воодушевилась Настя и нагло подмигнула опешившему Морозову. – Тогда я приглашу тебя на медленный танец. Мне уже есть восемнадцать. Не переживай.

В комнатке на мгновение повисла тишина, а затем последовали робкие смешки. Я отобрала из рук первокурсника свечку и гневно задула.

39

– Точно не пойдешь? – уточняет Маша, одергивая черное обтягивающее платье.

Время близится к полуночи, лагерь спать не собирается. Я надеюсь попытаться уснуть.

– Точно-точно.

На мне вместо платья легинсы и объемная теплая толстовка, на ногах толстые носки и резиновые шлепки. На голове собрана гулька. В руках принадлежности для душа. Сейчас, когда все спустились на первый этаж и танцуют под хиты этого года в светодиодных огнях, я могу посетить ванную комнату без толпы свидетелей. Да, тут совместные душевые. На четыре человека. На каждой кабинке есть шторки, но от этого не легче.

– Не обидишься, что я тебя оставляю одну и иду? – Не зная я Машу, подумала бы, что она нервничает. – Там просто Кузнецов…

– Иди уже. Ночевать только приходи! – кричу уже вслед удаляющейся спине Ивановой.

– Не обещаю, – певуче тянет подруга и скрывается за углом лестничного пролета.

Надеюсь, у них, наконец, с Лешей все сложится, и она перестанет бегать от парня, как от огня.

Повесив полотенце на руку, закрываю нашу комнату на ключ и иду по пустынному полумраку коридора в душ. Из пары комнат на этаже доносятся разговоры, смех, шуршание чипсов. Кормят тут вкусно, но порции маленькие. Морозов был прав. Интересно, он правда, взял с собой лапшу быстрого приготовления?

Душевые, как и туалеты, находятся в конце коридора. Никакого разделения по половому признаку. Я с опаской заглядываю внутрь помещения. Пусто. Все либо уже закончили с водными процедурами, либо к ним даже не приступали и не планировали.

Каков шанс, что студенты, которые сейчас танцуют внизу, решат вдруг освежиться в четыре утра, когда подъем у них в восемь?

Минимальный.

Они просто не представляют, какая толпа их завтра ожидает в душевой. Тут, на минуточку, всего две раковины, а зубы захотят почистить все. Я надеюсь.

Выбираю себе самую дальнюю кабинку. Вешаю полотенца внутрь. Одежду складываю на подоконнике, чтобы не намочить.

Проверяю батарею – чуть теплая. Сейчас меня это мало волнует, я планирую согреться под душем, а потом нырнуть в кровать, не снимая одежды.

Выкручиваю душ сразу на горячую и шагаю внутрь, плотно закрыв занавеску. Пару минут просто стою под теплыми крупными каплями воды. Чувствую, как ноющие мышцы расслабляются, по телу проходит приятная волна.

Перед глазами проносится длинный сегодняшний день. В нем опять было много Морозова. Начиная с утра в автобусе и заканчивая вечерней свечкой. Он даже проводил меня до двери комнаты. Ему легко дается наше общение, наше сближение. Он не выглядит смущенным или зажатым. Смеется, шутит шутки, касается меня.

Как будто и не было между нами ни Нелли, ни моего преследования, ни одержимой любви…

Может, встретив Рому, он решил, что я его больше не люблю? Горько усмехаюсь, встряхнув волосами. Если бы все было так просто. Даже когда Рома меня целовал, зажмурившись, я представляла Морозова. Это клиника. Это не лечится.

Теперь он постоянно рядом и как вторая тень следует за мной. Если это продлится после того, как лагерь закончится и закончатся общие темы нашего соприкосновения, я задам ему вопрос. Один-единственный.

Что ему от меня нужно?

Кириллу всегда что-то нужно. Он ничего не делает просто так.