Простить нельзя помиловать

Волкова нахмурилась, пытаясь вспомнить события того времени. Кажется, у нее тогда сильно болел сын. И не простудой, нет. Обнаружились проблемы с сердцем. Она металась как савраска по врачам и банкам, пытаясь набрать кредитов на лечение. До чужого ли ей было ребенка? Разрешение на удочерение имеется? Да. Забирайте, распишитесь.

– Но почему мы не нашли ее следов? – все еще настырничал Звягин, входя в ее кабинет. – Этой фамилии нет рядом с именем Милена.

– Зато рядом с этим именем могла быть фамилия тетки. И впоследствии ее мужа. Она просто могла выйти замуж. Вот следы и петляют. И вы в них разобраться не можете.

– Но с вашей помощью, думаю, мы решим все проблемы, – кротко глянул на нее Звягин.

А соответствующего запроса нет! И все это она должна ему отдать бесплатно. Блин! Что за день-то сегодня такой?

Она открыла несгораемый шкаф с личными делами ее воспитанников и полезла сразу на нижние полки. Достала папку, сдула с нее несуществующую пыль. Положила ее на стол перед Звягиным. Проговорила:

– Вот. Читайте. Если возникнет необходимость, снимем копии. Оригинал, уж простите, не отдам.

Хотя бы в этом она должна была покапризничать.

– Хорошо. Спасибо, – проговорил подполковник и открыл папку с личным делом.

Глава 20

У Ильи сегодня был выходной. Не по графику, хотя по нему тоже совпало, а по его личной прихоти. Он решил для себя вчера вечером, вернувшись после бесполезных поисков, что воскресенье полностью посвятит себе. Сделает уборку в квартире. Перестирает все футболки. Чистых не осталось вовсе. Сходит в магазин за продуктами. На полках его шкафа не было даже хлебных крошек и гречневых крупинок. Все закончилось, абсолютно все!

Он проспал до половины десятого. Выпил пустого крепкого кофе без сахара. Его не было тоже. Закинул в стирку сначала все темное и ушел в магазин. Еле притащил пакеты с покупками. И на то, чтобы рассортировать все по шкафам и холодильнику, ушло двадцать минут. Осмотрев все полки и поочередно закрывая дверцы шкафов, Илья мысленно поставил себе маленький плюсик и решил, что на пару недель продуктами он обеспечен.

Он залил водой сразу два пакетика с гречкой, поставил на газ. В микроволновку сунул размораживаться готовый гуляш из индейки. Развесил темное белье на балконе – стирка как раз закончилась. Закинул все светлое. Проходя мимо зеркала в прихожей, подмигнул себе. Но тут же поморщился. Зеркало было пыльным, в пятнах. Надо бы вымыть.

До ванной за тряпкой он не дошел. В дверь позвонили. Илья замер посреди коридора, затих. Если он не откроет, то его будто и дома нет, так ведь?

Нет, не так. В дверь замолотили кулаками, и голос Гены, от которого он уже временами начал вздрагивать, прокричал:

– Илья, открывай. Мы знаем, что ты дома. Твоя машина на парковке.

Ну и что? Он мог уехать общественным транспортом. Или вызвать такси.

– Илья! – орал Гена, не желая успокаиваться. – Ты не уехал на такси. Мы видели, как ты шел из магазина.

Это было почти полчаса назад. Он что, все это время сидел в машине и чего-то ждал? И почему мы? Он с кем? Может, босс послал его с кем-то за Ильей, чтобы отправить по срочному заданию? Может, что-то интересное и экстренное?

Илья открыл дверь.

– Здрассте, здрассте, – дурашливо протянул Гена и глянул куда-то влево. – Ну, вот, Мариночка, я же говорил, что найдем его. А вы переживали. Мы войдем?

Этот идиот притащил к нему в дом Марину Лисицыну – выжившую жертву маньяка, убивавшего женщин в их городе несколько лет назад. Но зачем, господи?! Чем Илья мог ей помочь? Он не мог избавить ее от ее страхов. Не мог возродить ее к жизни. И она не могла ему ничем помочь. Она ничего не помнила. Она была для него бесполезна.

Гена вошел в его прихожую. Марина протиснулась следом.

– Разувайтесь. Я уборку только что сделал. Тапок нет, если что, – не совсем приветливо проговорил Илья. – Идем в кухню. У меня еда готовится. Чай, кофе?

– А я бы поел, – нагло улыбаясь, проговорил Гена. – Пахнет вкусно.

Он вошел в кухню, занял привычное место Ильи под огромным портретом любимого кинорежиссера. Марина неуверенно топталась у ухода. Илья к ней присмотрелся и нашел, что с последней их встречи она изменилась. Ну, во-первых, на смену домашней бесформенной теплой одежде явилось легкое льняное платье чернильного цвета. Лицо порозовело. Хотя это могли быть и румяна. Волосы Марина распустила по плечам. И ей это шло. Маникюр, педикюр – все присутствовало. Она избавилась от своих страхов? Зажила полноценной жизнью? К нему тогда зачем приехала?

– Проходите, Марина. Присаживайтесь, – нехотя пригласил Илья и повторил: – Чай, кофе?

– Кофе, – последовал ее краткий ответ.

Гена после недолгих размышлений тоже запросил кофе. К кофе – сливки. К сливкам – сахара. Илья готовил молча. Потому что стискивал зубы от злости. Ему не были нужны сегодня гости. И общение подобного формата не устраивало. Гену ему навязал начальник – родственник, понятно. Его Илья еле выносил. Марину он еще несколько дней назад заблокировал в своем телефоне, поняв, что она не станет его прорывом в деле о маньяке.