Простите, простите, простите меня…

Над грустною землею Грузии,
над молчаливыми вершинами
столетья сумрачные, грузные
Союз довлеет нерушимый.

Молчат твои селенья горные

и города твои долинные,
таят сопротивленье гордое,
хмельное, непреодолимое.

Мужчины – воины в загуле

и по сопротивленью братья.
Их не сломили, не согнули
России дружеской объятья.

И смуглые твои красавицы

из поколенья в поколение —
политика их не касается —
участвуют в сопротивлении.

На каждом доме с галереями

распяты на веревках платьица.
От игр воинственных дурея,
и дети здесь сопротивляются.

Полотна Пиросмани. Чинные

крестьяне, кони и олени,
застолья длинные, кувшины винные
участвуют в сопротивлении.

Храм из туманного песчаника,

немеркнущее семисвечие.
Сопротивление печальное,
сопротивление извечное.

И ты же вырастила гения

безверья, палача, раба.
Руси властительной отмщение.
Но кровью страшное крещение,
твой сын, он начинал с тебя.

19 апреля 1982

«Армения, страна-печаль…»

Армения, страна-печаль.
За что судьба тебя карает?
Мечом рассечена сплеча
давным-давно. А все – живая.

Одаривая землю светом,

по миру разлетелась стая
птенцов твоих. Тебе неведом
покой. Идешь навстречу бедам
по лезвиям камней, босая…

1984

«А когда уезжать собрались…»

А когда уезжать собрались —
провожанья, прощанья, прощенья,
сборы, споры в квартирах пустых…
Кому в путь, кому снова под дых,
А кому – ожидание виз,
получили уже разрешенье.
– Вы когда?
– Мы в четверг.
– Нам отказ.
Срок истек, подадим еще раз. —
Чей-то родственник щелкал и щелкал
объектива внимательной щелкой.
Лиц еврейских и русских смешенье.
Фото – тем, кто уже собрались,
у кого ожидание виз,
кто уже получил разрешенье.
А оттуда неясные вести.
Эти едут, те ждут, те на месте.
Кто здесь мать? Кто сестра? Кто стукач?
Эта плачет. Плачь, милая, плачь.
Сын мой был в долгосрочном отказе, я знал.
Но тогда кто кого – я его провожал.
А фотограф все щелкал и щелкал
объектива внимательной щелкой.

Тогда я увидел молодую женщину. Она ни о ком не плакала. Она была красивая, красивая, красивая! Я спросил ее: «Вы уезжаете?» Эта женщина не уезжала. Я не знаю, кого провожала. Я крикнул фотографу: «Снимите эту женщину! Увеличьте ее портрет и повесьте на стену дома, на улице, с надписью: „Эта женщина не уезжает!“», Впоследствии я узнал, что она живет в Париже.

1976

«Меня ошибочно любили…»

Меня ошибочно любили
Златые женщины твои.
Меня случайно не убили
враги твои – враги мои.

Долдонили, меня позоря,

твои начальственные лбы,
что выносить не надо сора,
пойми, мол, из чужой избы.

Друзей безмолвно провожаю

и осуждать их не берусь.
Страна моя, изба чужая,
а я с тобою остаюсь.

Твоих успехов череда —

не для меня, не для меня.
А для меня твоя война,
а для меня твоя беда.

1976

«А легко ль переносить…»