Простите, простите, простите меня…

Городской я. Московский и псковский.
Ленинградский. Росток площадей,
переулков, парадных и скользких
тротуарных осенних дождей.
Здесь глухи и стозевны квартиры.
Здесь соседи воюют с судьбой.
В небесах просверлившие дыры,
телемачты довольны собой.
Здесь и беды мои, и просветы
в бедах. Правда, просветы редки.
Здесь киоски, афиши, газеты,
здесь рука протянулась реки,
где купаться нельзя…
Мирозданья
неземное сиянье и вихрь
так далеко! Я скоро устану,
я плутаю в дворах проходных.

А в горах, под привычной звездою,

с мирозданьем един, до утра,
терпелив, безмятежен, спокоен,
греет руки пастух у костра.

«Как безупречна гибель в блеске сцены!..»

Олегу Ефремову

Как безупречна гибель в блеске сцены!
Порок кляня. И шпагою звеня.
Но в жизни
смерть постигли перемены.
Сначала речь покинула меня.

Порок бушует, как, едрена мать,

и прежде бесновался в мире этом.
А я замолк. Не пользуюсь моментом,
хотя по роли требуется мат.

Стою без слов. Не досказав. Немой.

Не уползти, не скрыться за кулисы.
Текст расхватали подставные лица,
Хотя, признаться, не ахти какой.

А правда ныне смело вопиет

и требует снести и переставить,
и срочно непонятное исправить.
Разверст ее кровоточащий рот.

И вот – вперед. Ликуя и трубя.

Такое время, полоса такая.
Забыл слова. Смолкаю. Отвыкаю.
Сначала отвыкаю от себя.

80-е годы

«Отныне ставлю вас в известность…»…

Отныне ставлю вас в известность,
что без отсрочки, проволочки
я выбыл из игры нечестной.
На этом я поставил точку.

Забыл отныне своды правил,

условий и другой муры.
На этом точку я поставил
и вышел с Богом из игры.

Кто хочет – салит, ловит, тащит,

кто хочет – бьется в стенку лбом.
Отныне скромный и молчащий,
поставил точку я на том.

«Не могу напиться с неприятными людьми…»

Не могу напиться с неприятными людьми.
Сколько ни пью – не напиваюсь.
Они уже напились, а я – никак.
И только понимаю их еще лучше.
И чем больше понимаю – тем противней.
Никогда не пейте с неприятными людьми!

«Это, что ли, жизнь кончается?..»

Это, что ли, жизнь кончается?
Пять. Четыре. Три…
Под ногой доска качается
и конец игры?

Это значит – притомились?

До свиданья всем?
Но со счета где-то сбились.
Десять! Восемь! Семь!

Сроки снова отменяются.

Это мне за что?..
Правилам не подчиняются.
Триста! Двести! Сто!

«А есть собаки…»