Проститут

В то утро ее разбудила Надя Бойцова. И кабы случилось это не с самого утра, а на ночь глядя, так может, и не убежали бы?..

Лето на дворе в самом разгаре, выпускные экзамены позади, самое время по приёмным комиссиям тусоваться. И Мама-Мила, уходя на работу, дочу свою пожалела, не стала будить – пускай поспит, а в университет с документами можно и после обеда поехать, приемная комиссия ведь до самого вечера работает.

Ланочка проснулась от резкого звонка в дверь. Звонок у них старый, противный, как звонок тревоги на каком-нибудь опасном предприятии из фильма ужасов.

Лана открыла Наде босая, в розовой пижамке.

– Ты чего в такую рань притащилась, сбрендила, что ли?

Лана спросонья не заметила, что Надя одета по-дорожному и что сумка ее спортивная, с которой она на тренировки ездила, была набита так, что молния едва не расходилась.

– Я в Москву уезжаю, – сказала Надя, по-свойски проходя на кухню и наливая себе старомодного, редко где уже водившегося кислого гриба, плававшего в трехлитровой банке.

– В какую Москву? – недоуменно пожимая плечами, переспросила Лана. Она еще не проснулась и стояла посреди кухоньки в пижамке, ничего не соображая.

– В столицу нашей Родины, – тыльной стороной ладони обтирая губы, ответила Надя и прямо в теплой спортивной куртке уселась на стул.

– Зачем в Москву? Мы же в университет на восточный факультет с тобой договаривались? – удивилась Лана и тоже потянулась за банкой с грибом.

– Потому что я уезжаю, – тихо, но с не допускающей возражений твердостью, сказала Надя. И за твердостью в голосе подруги Лана почувствовала что-то неладное…

– Я сейчас на электричке в Питер, а там на Московский вокзал и дневным сидячим поездом в Москву, – сказала Надя. – Попрощаться вот пришла.

– Постой, а как же университет? А как же твои родители?! – Лана начала просыпаться.

– Университеты и в Москве есть, – ответила подруга. – А родители мои… Не могу я с ними больше жить!!!

Лана отставила чашку с уже налитым в нее полезным грибом.

– Постой, ну как же так?!

– Ты же ничего не знаешь обо мне, и слава богу, – с совершенно искренней горечью, какой ни один самый гениальный режиссер никогда не смог бы добиться и от самой гениальной актрисы, сказала Надя, вставая. – Все, некогда мне с тобой засиживаться. Я еще успею на электричку на девять двадцать, а следующая только в десять пятнадцать.

– Постой, я тебя хоть провожу! – Ланочка метнулась собираться. – Я же сегодня документы в приёмную комиссию подать маме обещала. Постой, я сейчас, мы успеем…

На девятичасовую электричку они успели.

Лана только документы похватала, аттестат, справку медицинскую, фотографии, паспорт…

– Ты родителям моим не смей говорить, что меня видела, поняла? – строго наказывала подруге Надя. – Папаша мой наверняка милицию натравит, они и к тебе приходить будут. Поэтому ты ни гугу! Смотри, не подведи! И своей маме тоже не говори, потому что если папаша мой меня найдет, я тогда повешусь.

До Питера доехали молча.

Ланочка все никак не решалась спросить, что же такое страшное случилось у Нади с ее отцом, почему она решила бежать из дома? Ведь еще вчера они с Надей ходили вместе в школу в канцелярию за какими-то справками, и все было ничего. Болтали, смеялись…

– Слушай, ты меня до Московского вокзала проводи, – попросила Надя, когда они стали спускаться в метро.

– Ну, конечно же…

В душе у Ланочки была страшная сумятица.

С одной стороны, разум велел задержать подругу, отговорить её от побега, но с другой стороны… в голове крутились всякие мысли о приключениях. И нельзя же бросить Надю одну. А как же мама и тетя Валя? Тетя Валя и не расстроится особо, а вот мама… Нет, я только посажу Надю на поезд и вернусь домой… Хотя она сама еще небось передумает или на вокзале, или когда окажется в Москве…

Потом, уже в Москве, Лана сама не могла вспомнить, как так получилось, почему она уехала вместе с Надей. Словно в бреду, она тогда дала Наде свой паспорт, когда они стояли в очереди возле касс, как побрела за подругой на перрон, как села в поезд…

Хотя, это не совсем правда.

Ланочка все время думала о том, что Наде нужен кто-то близкий, кому она может высказаться, выговориться, выплакаться, перед тем как сесть в обратный поезд и вернуться во Всеволожск.

Поэтому, входя за Надей в вагон поезда "Юность", Лана окончательно решила, что она едет с подругой совсем ненадолго, что уже сегодня в Москве, а то даже и в Бологом, они уже развернутся на сто восемьдесят градусов и вечерним поездом будут в Питере и на последнюю всеволожскую электричку тоже успеют.

Однако, оказавшись поздно вечером в столице, девочки назад в Питер не поехали.

– Он меня убьет, если поймает, – с совершенной уверенностью, передавшейся потом и Лане, всю дорогу от Питера до Москвы повторяла Надя. – Он зверь!

***

Баринов потом громко и долго смеялся.

– За компанию поехала? За компанию один товарищ даже повесился однажды, слыхала про такое?

Но Ланочка про такое не слыхала.

Сердце говорило ей, что Надю нельзя оставить одну. И доносить Надиным родителем о готовящемся побеге тоже нельзя… Оставалось только надеяться, что Надежда сама передумает.