Проститут

– Надо не просто снять сюжет, как во Всеволожске комсомольский центр открывают, – говорила умная Мама-Люба. – Эти чинуши из райкома умеют пыль в глаза пустить, они мастера потемкинские деревни строить. Тебе надо нарыть там правду-матку, на чем деньги делаются, куда эти деньги расходуются, понимаешь?

Мама-Люба знала про жизнь более чем достаточно, чтобы быть циничной. Она была замужем за генералом из военной разведки. Он погиб в Афгане в восемьдесят втором году. Поговаривали, что сослуживцы мужа и помогли Маме-Любе сделать карьеру на телевидении. Так или иначе, но Мама-Люба была такой умной, что зрила в корень любой проблемы, как умеют глядеть далеко не все умные мужики.

– Там тебе будут показывать парадный вход, – говорила Мама-Люба Бальзамову, – а ты постарайся заглянуть с заднего, с черного хода, откуда помои выносят.

Наверняка в этом молодежном центре понаоткрывали видеосалонов, где крутят ночами эротику и сшибают деньги с молодежи, а в отчетах и реляциях поют аллилуйю перестройке, мол в культурном центре пальмой расцветают творчество и науки.

На всю редакцию была у них тогда всего одна камера "бетакам". И ее всегда давали Димычу. Остальные журналисты выезжали на сюжеты со старинной "пэтээской", состоявшей из целой колонны автотехники. В первом автобусе – передвижная аппаратная со своим оператором и режиссером, тут же и журналисты, операторы, осветители. Во втором – камеры, софиты, кабеля. А третья машина-монстр вообще была передвижной электростанцией, способной напитать электричеством половину такого городка, как Всеволожск… И потом из такой вот "пэтээски" вытаскивали, раскручивали бухты кабелей, которые профи цинично называли "кишками", вынимали камеры на штативах, выставляли свет… Бригада в трех машинах со всеми рабочими, осветителями, электриками представляла собой многочисленную трудноуправляемую банду. На одну подготовку съемок до полутора часов уходило. Морока. А с "бетакамом" бригада Димыча умещалась в одну редакционную "Волгу". Тележурналист Дима Бальзамов, оператор Володя Страхов и шофер Миша Херсонский. Такая, вооруженная наплечным "бетакамом" команда могла любую клубничку заснять. И многие коллеги Бальзамова жутко завидовали его возможностям. Вот какой эксклюзив предоставила ему Мама-Люба. А он ее так и не отблагодарил…

***

Во Всеволожске они сперва заявились в горком партии.

Так уж тогда было принято.

В отдел агитации и пропаганды – прямо к третьему секретарю товарищу Хвастову.

Бальзамов с самого ещё журфака усвоил, что их, журналистов, все всегда боялись.

И партейцы особенно. Это знание рано стало его развращать, и ему нравилось быть более уважаемым, чем он того заслуживал по своим летам. Нравилось, когда к нему – вчерашнему студенту – выбегал из-за стола пятидесятилетний хозяин города, на ходу застегивая пиджак и изображая при этом крайнюю степень радушия, будто встретил самого дорогого и близкого друга.

– Хвастов.

– Бальзамов.

Партейцы всегда были мастерами ненатуральных улыбок и лживых рукопожатий.

Но и Бальзамов в этом уже начал тогда преуспевать.

– Очень приятно познакомиться!

– Взаимно!

В кабинете просидели недолго.

Хвастов вызвал своего помощника, которым оказался некто Красовский, человек с одутловатым лицом провинциального холуя, страдающего всем набором банальных людских пороков.

– Товарищ Красовский вам все покажет.

Бальзамов хмыкнул, подумав про себя, что за три рубля этот Красовский и письку свою покажет, не покривится.

Сели в редакционную "Волгу", причем на правах местного Ивана Сусанина впереди рядом с шофером уселся одутловатый холуй Красовский.

– Здесь недалеко, городок у нас маленький, пешком за полчаса весь пройти можно.

И правда.

Три минуты истязаний по всеволожским рытвинам, и вот они приехали.

Там он и увидал Милу.

***

Мила была милая.

Она встречала их на крыльце МКЦ…

Какая поэзия, однако, прям-таки Евтушенко!

Бальзамов сразу сердечно настроился к Миле, хотя бы в благодарность за то, что она не стала скрывать красоту своих ножек под дежурными джинсами.

Оператор Володя Страхов был ей тоже благодарен.

Хоть и не сказал об этом, но его крупные планы Милиных ножек выдали потом эту благодарность на монтаже в аппаратной.

Итак, Мила была милая, и она встречала телевизионную бригаду на крыльце своего Молодежного Культурного Центра.

Страхов сразу вскинул на плечо свой "бетакам", а Дима Бальзамов, увлеченный стройными формами, еще более подчеркиваемыми липнущим от всеволожского ветерка трепетным шелком, немного замешкался, как бы размышляя, то ли просто пожать протянутую руку, то ли склониться к ней и поцеловать…

Но под тяжелым взглядом одутловатого холуя, Дима вздрогнул и ограничился дежурным рукопожатием.

– Это наша комсомольская богиня, – играя роль представителя реальных хозяев праздника, представил Красовский. – Мила Самарина – художественный руководитель и так сказать, арт-директор нашего молодежного центра.

Мила грациозно повернулась на каблуках и, проскальзывая в стеклянные двери, оглянулась, подарив Бальзамову ласковый, завлекающий взгляд.

Внутри уже гремела настраиваемая дискотека.

С оператором Диме повезло.