Проститут

– У вас какое-то неверное представление о том, как в Сибири делается бизнес, – с недоумевающим сожалением сказал Вайнштейн. – Вы тут на Москве все думаете, что в Сибири воткни лом в мерзлую землю – и из дырки сразу доллары пачками вылезать станут.

– Ну, что-то вроде этого мы и думаем, – улыбнулся Бальзамов, по-приятельски обнимая Вайнштейна за плечи.

Опытный психолог Мэлс сразу сообразил, что Бальзамов неспроста возле нефтяника отирается и таскает его с собой по ночной Москве.

"Тут речь идет о крупном куше, тут сотнями тысяч, а то и миллионами попахивает", – думал про себя Мэлс, наблюдая, как Бальзамов с какой-то даже немужской нежностью заботится о комфорте своего гостя. Усаживает на самое удобное местечко, с которого и сцену с шестом видать, и в спину не дует. Прикрикивает на замешкавшуюся официантку, чтобы скорее несла напитки: виски – сибиряку и текилу – Бальзамову.

– А эти две "картоночки", что про яд поют, они и правда тебе принадлежат? – почти сразу перейдя на ты, спросил захмелевший Вайнштейн.

– Ему, ему, – пьяно кивал Бальзамов. – Его, так сказать, абсолютные ядо-сексуальные рабыни.

Мэлс улыбался своей хитрой восточной улыбкой и ждал, какое последует предложение.

И оно последовало.

– А пригласи их к нам за столик, если ты такой рабовладелец от вашего шоу-бизнеса, – сказал Вайнштейн. – Мне вон та, светленькая, очень даже понравилась.

– Я не поощряю контактов моих артисток с посетителями в клубах, – сказал Мэлс, сохраняя улыбку. – Им контрактом запрещено садиться за столики и знакомиться с посетителями.

– Ну Мэлс, не будь свиньей, – протянул Бальзамов. – Ты же видишь, человек издалека в Москву приехал, человек по цивилизованной жизни стосковался. А ты как-то не по-московски, негостеприимно к нему!

– Нельзя, у нас строгие правила, – все так же улыбаясь, ответил Мэлс. – В клубе артистки должны появляться только на сцене, это часть имиджа. Вы же мне не станете наливать полунефть-полубензин из вашей трубы, нарушая все технологии возгонки-перегонки, правда ведь? – тут Мэлс подмигнул нефтянику. – И что про мою артистку будут думать, если в первые же три дня раскрутки она пойдет по рукам?

– Так она у тебя целка, что ли? – хмыкнул Вайнштейн.

– А может, и целка, – склонив голову набок, ответил Мэлс.

– А то ты и не проверял? – с недоверием глядя на продюсера, спросил сибиряк.

– А у меня принцип, я со своими артистками не сплю, – с абсолютно серьезным видом солгал Мэлс.

– Ну, так если она еще по рукам не затасканная, так ей тем более высокая цена, – подначивая своего приятеля, толкнул Вайнштейна Бальзамов. – Вложись в девочку, что тебе стоит!

– Так значит, здесь в клубе знакомиться с мужчинами ей контрактом запрещено? – переспросил тюменский нефтяник. – А если мы все с девчонками сейчас на мою дачу переедем, тогда можно?

У нефтяника на Капельку, на Валю Макрушкину явно глаз замаслился.

Вот ведь чудо какое!

Еще позавчера, когда она была простой придорожной шлюшкой из города Маршанска, цена которой ну пятьсот рублей за час, да и то – от силы… Разве обратил бы на нее внимание этот богатый человек, один костюм на котором стоил, как квартира в Маршанске, где осталась больная мать Вали Макрушкиной…

А вот теперь – ее вожделеют.

Да еще как вожделеют!

Хотят к себе за стол пригласить, шампанским угостить…

Вот она волшебная сила искусства, та самая, про которую Райкин еще говорил.

И про которую не один, а целых тысяча фильмов – как из простушки-провинциалки можно в один миг сделать соблазнительную невесту, но только если приложить к ней волшебную палочку вкладываемых в ее карьеру денег.

Мэлс размышлял недолго.

Секунды две.

Он отозвал Бальзамова в мужскую комнату, где среди белого великолепия роскошных писсуаров спросил:

– Тебе этот нефтяной еврей для твоих дел нужен?

– Нужен, – тряся гениталиями и застегивая ширинку дорогих джинсов от Кардена, ответил Бальзамов.

– Тогда так договоримся, – сказал Мэлс. – Я ему даю обеих моих "картонок" до самого утра, пусть делает с ними все, что хочет. И ты можешь своему сибиряку сказать, что это твой ему подарок. Но за это ты возьмешь Вальку, которая светленькая, к себе на свое новое шоу… Договорились?

Так Валя Макрушина оказалась в реалити-шоу у Бальзамова.

2. Донжуанский список Бальзамова

Бальзамов открыл в компьютере потайной файл со своим донжуанским списком.

Надо было внести туда парочку дополнений, пока не забыл.

Сейчас список заканчивался позицией номер двести четырнадцать.

Последней в длинном перечне побед Дмитрия Бальзамова до сегодняшнего дня числилась Надя из Подольска. Она была обозначена здесь как "Надя с длинными ногами в черных колготках и в коричневой мини-юбке".