Проституция в древности

Когда культ священной проституции распространился в Риме и на юге Италии, Приап и Мутун были почитаемы как божества, дающие плодовитость женщине и силу её супругу, отвращающие чары, направленные против благополучия брачного союза и беременности женщин. Все эти приписываемые им добрые качества и послужили основанием для установления особого обычая религиозной проституции; обычай этог состоял в том, что к идолу Приапа приводили молодую новобрачную и усаживали ее на фигуру божества[62].

«Святой Августин говорит, что у римских матрон существовал обычай усаживать молодую новобрачную на чудовищно громадный половой член Приапа, причем обычай этот считался вполне благопристойным и благочестивым.

Sed quid hoc dicam, cum ibi sit et Priapus nimius masculus, super cujus immanissimum et turpissimum fascinum, sedere nova nupta jubeatur, more honestissimo et religiosissimo matronarum[63].

Лактанс в свою очередь говорит, «Должен ли я упомянуть о Мутуне (Mutunus), на половой член которого усаживали по обычаю молодую новобрачную. — этим она как бы приносила ему первому в жертву свою невинность. Et Mulunus in cujus sinu pudendo nubentes proesident; utuillarum puditiam prio deus delibasse videatur»[64].

Все эти обычаи были, очевидно, занесены из Индии и западной Азии, где зародилась впервые священная проституция.

Бездетные женщины прибегали к милосердию этого божества, которое должно было уничтожить чары, препятствующие деторождению; по этому же поводу Арнольд говорит, обращаясь к своим соотечественникам: Не приводите ли и вы так же с величайшей готовностью своих женщин под защиту Мутуна? И, чтобы разрушить несуществующие мнимые чары, разве вы не заставляете их обхватывать ногами ужасный огромный Фаллус этого идола? Etiame Mutunus, cujus immanibus pudendis horrentique fascino, vestras inequitare matronas, et auspicabil ducitis et optatis[65].

В то время как низшие классы исповедывали культ Приапа с жаром и глубоким суеверием, высшее общество смотрело с презрением на это бессмысленное поклонение азиатскому идолу. Первые законодатели поняли всю выгоду этого культа, который в значительной степени способствовал увеличению народонаселения. Но в глубине души они не придавали ему никакого значения; так Гораций в письме к другу говорит, что из смоковницы, срубленной им только что, он сделает скамью или Приапа, ad libitum. На статуях, которые воздвигались в храмах в честь Приапа, он изображался в виде волосатого человека с козлиными ногами и рогами, в руках он держал жезл; обязательной принадлежностью фигуры был огромный половой член, над которым иногда произносились торжественные клятвы.

В эпоху первоначального развития латинской цивилизации римские матроны и молодые девушки оказывали ему особые почести и забывали для него даже Венеру. Они приносили ему многочисленные дары и совершали в честь его жертвоприношения не только в общественных храмах, но и у своих домашних алтарей.

Они питали заметную слабость к этому странному божеству, сохраняя при этом в полной мере свое женское целомудрие. Он являлся для них олицетворением продолжения рода, он был эмблемой плодовитости, как Лингам в Индии и Озирис у египтян. Они украшали его изображение листьями, венчали его гирляндами цветов и плодами. А дочь Августа, как известно, каждое утро надевала на него столько венков, сколько жертв ей приходилось приносить ему ночью. В известные определенные дни замужние женщины зажигали праздничные огни перед статуями и под звуки флейты танцевали у пьедесталов. После заката солнца или утром до восхода его они приходили, целомудренно закутавшись в покрывало, прося бога Лампсака оказать покровительство их любви и изгнать из их чрева постыдное бесплодие. И нагота его их ничуть не смущала.

Культ Приапа, так своеобразно понятый и проведенный в жизнь, все же мог бы сохранить, хотя бы внешним образом, свое религиозное значение; ошибка заключалась в том, что во время церемоний, целомудрие которых было довольно сомнительного свойства, честные женщины и молодые девушки появлялись рядом с женщинами развратного поведения. Эти приапические празднества и следует поэтому рассматривать, как один из элементов будущего растления нравственности римских женщин.

В качестве олицетворения брачной жизни и плодовитости, Приап, изображаемый в виде полового члена, фигурировал, как доминирующее начало, в различных обстоятельствах обыденной жизни. Хлеб, стаканы, все необходимые столовые и туалетные принадлежности, драгоценности, лампы и факелы — на всех этих предметах мы находим его изображение; оно делалось из драгоценных металлов, из рога, слоновой кости, бронзы, глины. Подобно Фаллусу и Лингаму, он служил также амулетом для женщин и детей.