Просто Чехов

Благодаря основательному, прочувствованному знанию богослужебных текстов, практической близости к церкви жизнь православной России в произведениях Чехова предстает достоверной, полнокровной, органически русской, ибо, известно, в ту пору норма жизни: без Бога ни до порога. Сборник Владимира Даля «Пословицы русского народа» открывается максимой, заключающей высший принцип бытия: «Жить – Богу служить». В это суждение каждому вдуматься надо. Русь свою тысячелетнюю историю сложила, руководствуясь этой сентенцией. Владимир Мономах наставлял русичей: «Кто велий яко Бог наш». Наконец, следует вспомнить исходный нравственный постулат: «Бог не в силе, а в правде». Им руководствовался Антон Павлович всегда и во всем. Для него синонимом правды была справедливость.

Привычка, пусть насаждаемая, рано вставать и быть при этом во всеоружии человеческих способностей стала нормой жизни. Также насаждаемые отцом-матерью трудолюбие, чувство ответственности, само собой выковали характер Антона Чехова. Великий писатель это ведь природный талант и великое трудолюбие. Чехову того и другого было не занимать. Не трудно догадаться, что «сидение в лавке» вырабатывало у даровитого мальчика наблюдательность, приметливость, памятливость на лица и характеры. Вот и в Мелихове, вставая по таганрогской привычке очень рано, он успевал сделать многое. Начинал с богоугодных дел – принимал больных крестьян, ожидавших с рассвета на скамейке под окном писательского кабинета, превращавшегося на это время в кабинет врача. Естественно, лица, характеры, нравы – прибыток писателя. Завершив прием страждущих, садился за писательский стол.

Парадная лестница Таганрогской мужской классической гимназии Кто усомнится в неистребимом, добром влиянии строгой красоты интерьеров этого здания на воспитание вкуса гимназистов!

Лавка Павла Егоровича Чехова, надо сказать, весьма приличное торговое заведение. К услугам покупателей-посетителей все, что угодно. Крах торгового предприятия П. Е. Чехова до сих пор не ясен вполне.

Чувство ответственности возрастало, крепло в таганрогской среде. Мальчиком он оставался один на один с покупателями при всем наличном товаре в отцовской лавке: чувство ответственности велико и обременительно, однако оно, с детских лет войдя в его нравственный кодекс, помогло сформировать личность выдающуюся во всех отношениях. Каково было Антону, когда он, гимназист старших классов, оставшись в Таганроге один на один с долгами, имущественной тяжбой и другими неустроенными делами, исхитрялся зарабатывать себе на хлеб и даже умудрялся поддерживать бедствующую в Москве семью. Полная самостоятельность в 16–17 лет! В этих условиях в нем выработался комплекс неутомимого трудолюбия и предприимчивости, обозначилось, ярко проявилось чувство хозяина, властителя, а не раба обстоятельств. Таганрогские реалии были суровы, но благодатны для становления характера, самостоятельного определения жизненного пути.

Органичен в роли хозяина Антон Павлович в Мелихове – корни этого естества в Таганроге.

Таганрог и окружающие его села во времена детства и юности Антона Чехова были изрядно украинизированными. Не даром Антон Павлович в одном из первых мелиховских писем А. С. Суворину посмеивается на эту тему: «Во мне говорит хохлацкая кровь. Я велел убрать из колодца культурный насос, взвизгивающий, когда качают воду и хочу поставить скрипящий журавль, который у здешних мужиков будет вызывать недоумение». В сегодняшнем Мелихове напоминает об этом поступке Чехова ветхий сруб со склоненной к нему слегой – корпусом журавля.

Привязанность к украинскому сельскому быту была усилена дачными сезонами в имении Лука на окраине Сум, у Линтваревых. Очень хотелось Антону Павловичу стать полтавским помещиком и на родину тянуло, но судьба распорядилась так, что семь самых плодотворных писательских лет владел он поместьем с домом и службами в Мелихове. И, естественно, привычки и обычаи таганрогские, южные, потянулись за семьей Чеховых в Южное Подмосковье. Непременно синенькие на грядках, характерные для юга мальвы и подсолнухи, плетеные оградки, разделяющие усадьбу на ягодники, цветники, огород, сады вишневый и яблоневый. Паломников и экскурсантов радуют уютной красотой невысокие оградки-плетушки. Все спрашивают: почему так, откуда это?

Чехов в августе 1895-го сообщает Н. А. Лейкину: «Теперь огородные дела… Тыквы Ваши грандиозны, так что трудно поднять, посолили в них огурцы. Репа тоже большая, какой мы никогда не видели. Лето вообще было удачное, у нас все дозрело, даже баклажаны, не говоря уже о томатах и кукурузе». Прямо-таки не «холодный Серпуховской уезд», а благодатное Приазовье!