Просто человек: Просто 2 (СИ)

— Откуда они вообще идут? Какая еще странствующая группа? Мы же в зоне безопасного поля. Всех “больших” мы знаем, так кто эти?

— Да хер его, Райдэр! Мы знаем только, что их человек десять, максимум двадцать. Короче бдительность нужна удвоенная, понял? Не для того мы это место брали, чтобы его просрать вот так тупо!

Так вышло, что в дозор я попадаю завтра, не сегодня. Сегодня я должен как следует выспаться. Не хватало нам напряги с “охотниками”, так теперь еще и это. Если я когда-нибудь начну терять память, то дневник послужит мне напоминанием. Охотники, — это довольно большая группа отбросов, изгоев, людей, в общем, которые перешли в третью категорию. Мы хотели собраться вместе с “белым флагом” и “колпаками”, чтобы разбить их, но, оказывается, в их руках ракетный бункер “солветов”. Не так давно все три группы в нашей безопасной зоне узнали, что “солветы”, — еще одна группа, с которой все считались, — была уничтожена изнутри. У них оказался предатель, который открыл наружные гермоворота и впустил бешеных собак. Впустил охотников. Их лидер, — Рёв, — транслировал сообщение через выдвижные громкоговорители. Он сказал, что каждый изгой, каждый отброс, которого вышвырнули из родных стен, — может присоединиться к нему. Он пригрозил всем группам расправой. Сказал, что не побоится использовать ракетный арсенал. Босс говорит, если там и нет функционирующей системы управления, — рисковать все равно пока не стоит. Правильно ли было отпускать Люси? Не станет ли она для нас проблемой в будущем? Я, конечно, босса не осуждаю, но я бы…

По ночам я часто вижу кошмары. Воспоминания судной ночи. Пять лет назад я был еще малым пятнадцатилетним шкетом. Во снах я вижу себя именно таким. Я никому не говорю этого, но… Я не отношусь к первой категории. И ко второй тоже. Я пока не встречал ни одного человека, который был бы, как я, но… Я все помню. Последствия ядерного взрыва не затронули мою память. Я помню, как ходил в детский сад. Помню, как сидел потом с няней дома. Помню родителей. Маму и папу. Помню брата. Помню, как первый раз пошел в школу. Я все помню, но сказать, почему-то, боюсь. Вдруг не так поймут…

Я помню все то, что мы потеряли. Мне интересно теперь посмотреть на то, что останется после нас.

— Райдэр! Просыпайся, Райдэр!

Только я закрыл глаза, а уже утро. За мной зашла Хелен, чтобы снарядить в дозор.

Пистолет я держал рядом, под подушкой. Как проснулся, сразу, инстинктивно, схватился за рукоятку.

— Эй-эй, полегче, ковбой! — она в шутку вскинула руки вверх и добавила, — Но все правильно делаешь, правильно, пацан!

Она показала мне мое место. Сюи выдал мне с собой три пищевые капсулы и откопал красный шарф. Сказал, что с восходом луны, там, где я буду дежурить, — особенно холодно.

Я его поблагодарил и вышел назад к Хелен. Она проводила меня через весь автоматизированный отдел института к заднему крыльцу, который выводил к развалинам уничтоженного волной торгового центра, который мы, между прочим, обнесли самыми первыми.

— Красивый отсюда вид, однако!

— Смотри только глазами не хлопни и снаряд на проглоти, пацан.

— Я постараюсь, Хелен.

Я устроился поудобней и насладился видом на всю западную часть нашей зоны.

Главной проблемой в первое время служили проклятые роботы-охранники. После дня катастрофы у них схемы послетали, не знаю, как еще назвать их безрассудное поведение. Они были готовы до последнего писка механизмов защищать добро, которое их владельцы имели. И слушать ничего не хотели.

Помню день, когда мы стали “веровцами”. Помню, как босс с Хелен собирали ребят, чтобы взять институт. За несколько дней до штурма нам посчастливилось разжиться самым простым энергетическим оружием, которое до сего дня нам отлично служит. Меня на вылазки не брали… Что уж там, меня в дозоры только недавно ставить начали. Но, глядишь, если не буду косячить, то и, может, запишут и меня в “крутые”. В тот день мы потеряли двух человек. Тогда я, правда, подумал, что никогда на вылазки ходить не буду. Я, по глупости, считал, что это идиотство полное. Потом поумнел. Если бы не они, то хрен его знает, где бы мы сейчас были, если бы нас еще охотники всех не сожрали. Или мусорщики. Не задавили.

Босса, если я забуду, зовут Арат. Для меня он служит символом настоящего лидера с самой нашей первой встречи. Я был одним из первых в группе, кстати. Он с Хелен и еще тремя нашли меня в доме, который я хотел обчистить. Они пришли туда после меня и зажали меня в угол. Теперь я им за это благодарен. Мне очень повезло, что я теперь с ними. Со временем, нас становилось больше. Мы становились сильнее. И заявили о себе именно взятием “Веры”. К нам сразу подослали переговорщиков “колпаки” и “сорветы”. Они объяснили нам принципы выживания в нашей безопасной зоне. Объяснили, по каким правилам здесь живут большие общины. На момент, когда я делаю эти записи, — две тысячи пятьдесят пятый год. Сейчас лето, вроде, но по ночам все равно прохладно. Хотя, в принципе, до судного дня у нас летом тепло и не было особо. Это одна из тех вещей, которые, к счастью, не изменились. Так вот, Арат…