Просто друг?.. (СИ)

Мужчина выпрямился. Судя по всему, он не ожидал подобного вопроса от Сакуры именно сейчас. Она могла бы спросить всё что угодно: от прогноза погоды на завтра до того, почему так получилось. Саске настолько хорошо помнил то, что произошло в тот раз, десять лет назад, что это становилось для него таким надоедливым. А уж тем более эта тема, когда она её заводила, была отвратительной. Хотелось морщиться, едва она упоминала о том расставании, которому было лет десять, если не больше. Почему бы просто забыть эту старую рану на сердце и вернуться к настоящей жизни?

— А почему ты спрашиваешь? — переспросил Саске, пристально рассматривая её.

Она была всё такой же, как и всегда. В своих коротких шортах, свободной футболке приятного зеленоватого цвета, с длинными стройными ногами, с расслабленным телом, прислонившимся к косяку двери, ведущей в гостиную. Всё это Саске привык видеть, и это постепенно становилось для него чем-то родным, близким по духу. Она была для него как сестра, и именно это Учиха нарушил вместе с ней именно сегодня. Так грязно, так пошло, так развратно…

Девушка пожала плечами, опустив глаза, и принялась тереть тонкими пальцами предплечье.

— Снял шлюху, — он поднялся с места, отодвинув стул подальше и подавив дикое желание двинуть его об стену.

Но тогда обязательно раздался бы грохот, который испугал бы её, и тогда она бы вовсе перестала ему доверять, боясь его состояния. Учиха отвернулся от неё, задумавшись, и подошёл к зеркалу, глядя на еле заметные синяки под глазами. Ничего нового — следовало ожидать. Опустив глаза, он провёл рукой по густым чёрным волосам, стараясь не пересекаться с виновницей всего, что было утром, взглядом и даже не смотреть в её сторону. Тогда бы она снова вызвала необузданное желание — Сакура была хороша даже без макияжа, не говоря уже о том, что её влажные после мытья нежно-розовые волосы вновь источали свежий запах шампуня.

— Понятно… — она быстро посмотрела на него, тут же опустив глаза.

Неужели он снова сделает это сейчас? Сакура готова была молить, чтобы он этого не делал. В том, что произошло, была виновата она — девушка не отрицала. Но если он воспользуется какой-то грязной подстилкой, чтобы снять свой стресс и забыть о Сакуре на время? Нет, эта мысль была ей невыносима и причиняла новую боль, полоснув острым лезвием печали прямо по надрывающейся десятилетней ранке.

— Не переживай. Сейчас снимать не буду, — Саске усмехнулся, открыв дверь, и направился на выход. — Я позвоню утром.

Девушка кивнула и хотела было уже направиться к Учихе, как дверь за ним вновь закрылась, как и всегда, когда закрывалась в прошедшие дни. И ощущение его рядом с собой, даже просто теплота его тела, дарила ощущение непринуждённого спокойствия. И совершенно всё в мире становилось не властным, незначительным, таким бесполезным, когда он был рядом. Смысл приобретали только определённые моменты: его прикосновения кончиками длинных пальцев к её коже, волосам, губам и чувствительным ушам. Смысл приобретал только его успокаивающий, но такой низкий голос.

А теперь он ушёл.

— Пока, Саске, — еле слышно прошептала в закрытую дверь Сакура, виновато и горько опустив глаза, и направилась в гостиную.

Там он забыл свою рубашку в клетку, и для Сакуры это было величайшим счастьем — хоть какая-то его частичка осталась здесь, рядом с ней, даже если он ушёл. И Харуно уже совершенно не хотела разбираться, сделал ли это Учиха специально или просто по забывчивости, — ей было очень дорого воспоминание о том, что произошло. Все эти прикосновения, его поцелуи, бесконечные объятья, приятная, искренняя улыбка на губах — всё снова проносилось, будто какой-то желанный сон.

Забравшись с ногами на диван, она накинула на себя его рубашку. Снова запах его парфюма, который Сакуре так нравился. Однако его обладателя не было рядом с ней, когда так хотелось. Наконец рана, которая еще недавно надорвалась на её сердце, лопнула полностью, и прямо наружу полилась такая чистая, но невидимая кровь, зашитая там, в самой глубине её сердца, именуемая самой сильной болью. И Сакура разрыдалась — громко, надрывно, с шумными всхлипами и вздохами. Печаль и тоска, смешанные с десятилетней болью, которая подпитывалась страданиями, полученными сейчас, вылилась наконец наружу, и девушка испытывала облегчение вместе с тяжестью и ненавистью к самой себе.

И Саске, когда он направлялся к своему дому, показалось, что где-то громко разрыдался маленький ребёнок, успевший испытать страдания взрослого человека.

========== Глава 8, в которой Хината понимает всю сложность, которой нет ==========

На следующей день Хината всё-таки решила вытащить Сакуру на улицу: когда она разговаривала с девушкой по телефону, ей показалось, что Харуно была чем-то не то взволнована, не то напугана, и Хьюгу это привело в глубокое недоумение — обычно Сакура приветствовала её по телефону радостным, насыщенным и полным жизнью голосом, но теперь Харуно вяло отвечала на звонок и торопилась быстрее закончить разговор, словно что-то терзало её изнутри и не давало говорить. Как ком в горле.