Просто друг?.. (СИ)

От такого девушка даже подавилась соком, закрыв губы ладонью и принявшись откашливаться, зажмурившись. Вообще-то, Саске не думал, что столь простой вопрос возымеет такой эффект, и по такой реакции было очень даже понятно, как Сакура вела себя рядом с его рубашкой. На самом деле она не хотела так перед ним открываться, просто так вышло, что она неудачно стала пить сок в самый неподходящий момент. Густо раскрасневшись, Харуно отвернула от него голову, наконец откашлявшись, и вздёрнула нос.

— Эм-м… наверное, — пожав плечами, она недоумённо посмотрела на него, причём сделав такое лицо, словно бы он спросил у неё какую-то ересь.

Учиха снова усмехнулся, покачав головой, пристально посмотрев на неё. Он решил ничего не отвечать по этому поводу. Нет ничего лучше, чем перевести разговор в другое русло, подальше от темы, связанной с рубашкой. Однако Сакура, похоже, и на другую тему не очень хотела разговаривать: опустив низко голову, она принялась изучать свои тонкие пальцы, отставив от себя подальше полупустой стакан с соком — неизвестно, что Саске ещё сможет выкинуть.

— Почему ты после того раза испугалась меня? — он спросил осторожно, рассчитывая на то, что она будет с ним откровенна.

Однако Сакура не привыкла к такому тону со стороны Учихи. Уж если он и хочет что-то выяснить, то он непременно станет это делать низким, грубым голосом, чтобы Сакура точно отрапортовывала ответы на его вопросы. Она задумалась, опустив голову, и посмотрела в сторону узкого коридора. Нет сомнений: разговор с Учихой — пропащее дело, потому что он уже пошёл кое-как.

— А ты как думаешь? — посмотрела она на него, слегка улыбнувшись.

Ей уже нечего было терять. Куда смешнее и забавнее для неё было посмотреть, как бесился Учиха. А он наверняка станет раздражительным уже после этого вопроса с её стороны. Сакура считала, что лучшая защита — это нападение. А значит, чтобы избежать этого ненавистного разговора снова, несмотря на то что они оба в нём нуждались, нужно задавать ему глупые вопросы.

— Я спросил тебя, — прорычал Учиха, нахмурившись.

— У тебя очень хорошая рубашка, — отлынивала Сакура, опустив глаза, но под пристальным взглядом Учихи смогла расколоться, будто хрупкий бокал. Вздохнув, она покачала головой, зарывшись тонкими пальцами в густые длинные волосы, и пристально посмотрела на него. На этот раз в зелёных глазах девушки отражалась полнейшая серьёзность, и это радовало Саске. — Хорошо, я тоже хотела с тобой поговорить. Я… я… подумала, что нам надо учиться, и мне…

Замявшись, она отвела глаза, посмотрев в сторону картины, висевшей около окна. Она изображала какой-то светлый пейзаж, полуразваленный домик, в котором явно жил рыбак со своей семьёй, судя по текущей рядом ухабистой и беснующейся реке. А может быть, просто с собакой или старушкой-женой, которая каждый день варила ему похлёбку из рыбы, и Сакура очень жалела, что не может оказаться сейчас прямо в этой картине, чтобы избежать разговора. Она боялась его едва ли не до дрожи. От его голоса начинали бежать мурашки по задней стороне ног, поднимаясь к спине.

Саске стал внимательно слушать её. Казалось, Сакура старалась подобрать слова, пристально глядя на него, не сводя взгляда. Она словно хотела сказать что-то, приоткрывая и закрывая губы, и тут же тяжело вздыхала, делая недовольное лицо. Сакура боялась его обидеть какими-то грубыми выражениями — это было хорошо видно, и невольно Учиха подбадривающе улыбнулся. Было приятно видеть, что она боялась его обидеть и явно заботилась о его уже и так давно сожжённых к чёрту нервах.

Сакура так и не смогла подобрать слова, отмахнувшись и опустив голову, и Учиха невольно начал злиться. Может, он и не хотел этого, пытался держать себя в руках, но зверь внутри принимался выть, рычать, рваться наружу, от этого принявшись драть Саске изнутри с такой силой, что ему хотелось причинять такую же боль Сакуре. Она задевала его гордость, а он — её. И от этого же было противно им обоим. Словно каждый раз, как только они начинали говорить на эту тему, они оказывались в противной, вязкой жидкости, едва испив которую, начинаешь говорить гадости и отвратительные слова друг другу.

— Подумала, что нам надо учиться, — передразнив её высоким голосом, Учиха вдруг нахмурился, разъярившись, и для пущей убедительности ударил по столу тяжёлым кулаком. — Вот и мучайся теперь.

Это звучало как приговор. Быть может, любая бы девушка, веди себя Учиха так и принимая столь устрашающий вид, тут же испуганно бы смотрела на него, но не Сакура. Харуно спокойно глядела на него, сохраняя самообладание, и ровным голосом произнесла:

— Пришёл по столу стучать? А почему же ты тогда спокойно так отпустил?