Просто друг?.. (СИ)

— Вот это ты пошутила, — постарался обиженно протянуть Учиха. Однако этого не вышло, и он громко засмеялся практически на весь лифт, так что невольно девушка и сама расхохоталась над ним. — Ты со мной неласковая, — заметил он, успокоившись, и тут же приложил театрально тыльную сторону ладони ко лбу: — Ах… За что мне такое наказание?!..

Сакура уже готова была с ним согласиться: она вся являлась для него наказанием, только вот он этого никак не мог понять. Опустив немного стыдливо глаза, она тут же подняла ресницы, посмотрев на него, и, едва лифт остановился, распахнув двери, быстро поцеловала мужчину в гладкую щёку, приподнявшись на носки. Саске даже как-то приободрился: опустив глаза, он вышел следом, и сунул руки в карман. Сам того не заметив, Учиха смутился от столь невинного прикосновения: пусть будет так. И ему нравилось, что Сакура была с ним сегодня нежной — ему хотелось, чтобы она всегда оставалось такой же.

Мужчина вышел следом за ней, присмотревшись к спине, и быстро нагнал Сакуру. Почти сразу же её небольшая ладонь оказалась сжатой в его, широкой и немного шершавой, заметно мужественной. Девушка покраснела от собственных мыслей, отведя глаза в сторону, и тихонько сглотнула. Впрочем, ей это нравилось: пусть будет так, как есть сейчас.

========== Глава 15. Игра началась ==========

Весь день Сакура была невероятно счастлива, пребывая с Саске. Постоянно она сравнивала про себя Алекса и Учиху и пришла наконец к выводу, что второй мужчина заметно лучше. Было дело даже не в том, что девушка давно его знала и прекрасно понимала его характер, вплоть до мельчайших деталей, просто Саске больше располагал к себе, и если бы Алекс был более открытым и снисходительным — тут бы девушка уже начинала задумываться. Впрочем, своего Учиху она ни на кого менять не хотела — жаль только, что сказать об этом ему будет трудно. Сакура старалась откладывать это дело на потом, в самый дальний ящик самого дальнего шкафа, и каждый раз, когда он проявлял к ней заботу, внимание, любовь и нежность, она корила себя за то, что так и не могла сказать самого важного.

Порой было достаточно всего лишь трёх заветных слов, которые Саске наверняка хотел давно услышать. Он никогда не говорил об этом, никогда не жаловался на то, что Сакура не может этого сказать: он и так это видел, без слов — Харуно не нужно было что-то доказывать ему. Однако её съедало невообразимое чувство стыда каждый раз, когда Учиха пристально, изучающе и внимательно смотрел на неё, будто ожидая услышать самое важное, а потом тут же отводил глаза, полагая, что этого знаменательного события не состоится.

День прошёл замечательно: всё было так, как им хотелось. Вместе они покатались на тех самых цепочках, что так нравились Сакуре, несмотря на то что всё это время у Учихи было лицо недовольного жизнью человека, подпёршего голову рукой, — в таких случаях только стакана сорокаградусной напротив не хватает. Однако на горках Учихе было куда веселее, несмотря на то что Сакура грозилась попросту выкинуть его с места, на котором они сидели, от невероятного адреналина и страха. Впрочем, всё, что ей так хотелось сделать, она сделала потом: едва не затолкав высокого мужчину в фонтан, Сакура была бесконечно горда этим.

В общем-то, ей нравился этот день — было в нём нечто особенное, что Сакура должна была обязательно сохранить в памяти. Ведь ради чего стоит жить, если не ради счастливых моментов, которые потом станешь непременно вспоминать и прокручивать в голове, чувствуя приятное тепло и прилив радостных эмоций?

Уже смеркалось, и солнце постепенно скрывалось, будто нашаливший щенок, за назойливыми, расплавленным свинцом наливающимися тучами. Это было своеобразным убежищем для дневного светила, но отнюдь не соперником, как считали горожане. Однако многие спешили покинуть улицу и как можно скорее спрятаться в домах и магазинах, автобусах и остановках, метро и зданиях многочисленных вокзалов. Были и свои плюсы в дожде — Сакура любила его именно за то, что мрачная погода порой больше соответствовала её настроению, нежели солнечная, в особенности в последнее время. И сейчас, когда она направлялась с Саске в сторону своего дома, держа в руках сладкую вату на длинной палочке и медленно поедая её, она задумалась над тем, что между ними происходило.

Ей трудно было сказать, было ли хорошо то, что Саске так с ней обходился. Он был внимательным, заботливым, снисходительным, старался проявлять доброту и нежность как можно чаще. Сакуре было даже сложно ответить, когда он в последний раз злился. И за то, что он так разговаривал с ней, был с ней так обходителен, ей становилось стыдно, совсем не за Саске — за себя. Отпустить его от себя было невозможно, попросить всё это прекратить — ещё сложнее. Однако, несмотря на мрачные мысли, она широко улыбалась, чувствуя себя невероятно счастливой.

Мужчина протянул к ней широкую ладонь, кончиками пальцев зацепив сладкое угощение, и, немного оторвав, отправил его в рот.

— Ну и чего ты идёшь радуешься-то? — поинтересовался он, так что Сакура недоумённо вскинула брови.