Просто друзья

– Да ты мне никогда не нравилась, – Зойка отвернулась от нас, начала рыться в своей безразмерной сумке. Достала оттуда еще одну пачку драже, открыла и протянула сначала нам. – Угощайтесь.

Я взяла синюю драже. Помню, что Зойка ела их в последнюю очередь, может, потому что никогда не любила этот цвет. А Соня взяла коричневую, шоколадную. Их Зойка ела предпоследними.

Мы ели молча, только был слышен хруст арахиса и лопающейся глазури. А потом вошла Ирина Григорьевна. Ни слова не говоря, она схватила меня за предплечье и вывела из гримерной. Ее сладкий аромат душит меня. Никогда не нравился. А когда на классах она приближалась, я старалась не дышать, пока Ирина Григорьевна не отойдет от меня, чтобы я смогла сделать спасительный вдох. Но сейчас это бесполезно. Она рядом и никуда отходить не собирается.

Мы зашли в ее кабинет, где были задернуты шторы, словно ее раздражал солнечный свет. Окна выходили за восточную сторону, и рано утром здесь все было бы залито ярким светом.

Я присела на стул с краю, как провинившаяся девчонка. Но я ею и являлась. Позорно опустила глаза и вжала голову в плечи. Меня ждет серьезный разговор, о котором я даже не подумала, совершая все задуманное. Ни о последствиях, ни о будущем. Я ни о ком и ни о чем не думала, кроме себя.

– Итак, Людмила Навицкая, бывшая Апраксина. Ты готова выслушать все, что я хочу тебе сказать?

Глава 35.

Зойка.

Наше знакомство с Милой нельзя назвать правильным.

Правильно – любимое слово Апраксиной. В ее расписании, в ее учебе, да в целом, в ее жизни все правильно. Она вообще была вся раздражающая со своей этой идеей, навязанной родителями. А что такое правильно? Думаю, Мила мне сама не расскажет.

Поначалу она безумно меня раздражала: ее речь, ее мысли, ее внешний вид безукоризненный, где даже прядь волос никогда не выбивалась из прически. Нарисованная картинка, от которой хочется блевануть. Приторность, что застревает в горле противным сахарным комом.

Но была в ней какая-то завлекалочка. Что именно это было, сейчас уже не скажу. Апраксина показалась мне интересной, с такой никогда бы не было скучно, потому что внутри ты смеешься над ней.

Наивная Мила всегда полагала, что у нее появилась подруга. Я помню тот день. Шел первый месяц занятий, а за окном лил дождь. Он не прекращался несколько дней, и под ногами стояли глубокие лужи. Мила стояла и ждала меня у главного входа. В руке у нее был большой прозрачный зонт, на который прилипли разноцветные листья. А на ногах ярко-желтые резиновые сапоги. Апраксину было видно издалека. И не только по внешнему виду она выделялась. Мила правда была очень красивой девушкой. Как говорят? Нельзя отвести глаз? Вот она была именно такая: темные карие глаза всегда горели, были яркими, длинные ресницы и красивые губы-бантик. Когда она улыбалась, то он разглаживался.

– Давно ждешь? – спросила я Милу, как только поднялась по ступенькам.

– Только подошла. Наш водитель привез меня чуть позже, чем обычно. Папа предупредил, что утром у него были очень срочные дела, – Мила всегда говорит с легкой улыбкой на губах. Это из уважения к собеседнику, так она однажды мне сказала, когда я решилась задать вопрос о ее вечной улыбке. – Надоел этот дождь.

– И не говори. Все ноги промочила. Еще не хватает заболеть, – показываю я на свои ботинки. Я ношу их второй год. Когда мы с матерью их покупали, та заявила, что даже если моя нога вырастет на размер, все равно буду их носить два года. На новые денег нет. Да и не было их никогда, этих денег.

– Боже, Зойка, ты ходишь по лужам в ботинках?

– Да, а что еще делать? Нет, в интернете как-то видела ролик, где надевали пакеты на ноги, – я грустно улыбнулась ей. Идея так себе, но почему-то именно я сейчас об этом вспомнила.

– Так не пойдет. После занятий я попрошу водителя остановить у торгового центра, пойдем тебе купим резиновые сапоги.

– Ты сейчас серьезно, Мила?

– Вполне.

Меня взяла такая злость, что захотелось накинуться на Апраксину с кулаками. Возомнила себя избалованной богачкой, которая указывает, что нужно мне делать, а что нет, что покупать, а что нет.

– Не надо, мне и в ботинках хорошо.

Апраксина тогда ничего не ответила. Просто кивнула. И мы зашли в здание, потому что опаздывать было нельзя. Иринка очень жестко контролировала. И если хоть одна ученица опоздает на минуту, то доставалось всем. Быть крайней хотелось меньше всего.

А на следующий день Мила подарила мне новую пару резиновых сапог. Там была записка, написанная идеальным курсивом. “Подруге” – сказано там. В тот момент я действительно задумалась о дружбе с ней. Мила даже не обмолвилась потом об этом подарке, не указывала мне на него, не восхваляла себя в моих глазах. Будто изначально они и были куплены мной. Я только увидела ее улыбку, когда мы с ней вместе вышли после занятий на улицу, а я была в новых сапогах. Фирма та же, что и у Милы. Но если ее были желтые, то мои – алые.