Просто друзья (ЛП)

Дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда я встаю позади нее и смотрю на молнию, идущую по спине ее платья. В комнате становится тихо; единственный звук, который я слышу, – бешеное биение моего сердца. Мои пальцы напряжены, когда я хватаюсь за молнию ее платья, тяну ее вниз, и платье опускается вокруг ее ног как в замедленной съемке. Я вдыхаю, не в силах остановить себя от того, чтобы рассмотреть ее.

Иисус.

Передо мной стоит моя лучшая подруга... в одних только стрингах телесного цвета. Ее кожа теплеет от моего прикосновения, когда я глупо и смело провожу пальцами по ее талии. Ее дыхание сбивается, и она снова прижимается ко мне, потираясь задницей об эрекцию, которой у меня не должно быть.

— Рекс, — шепчет она.

Я борюсь с собой, думая, почему я веду себя так по-идиотски, когда провожу рукой по нижней части ее голой груди. Какого черта на ней не было лифчика? Хорошо, что я не знал, иначе сегодня вечером я бы только об этом и думал.

Она наклоняет голову в сторону.

— Мое ожерелье.

Пока мои пальцы гладят нижнюю часть ее груди, другой рукой я убираю ее волосы с плеч и расстегиваю жемчужное ожерелье, которое я купил ей на Рождество. Наша связь сохраняется, когда я аккуратно кладу ожерелье на кровать. Никогда еще мое сердце не билось так сильно, когда я заменил руку, лежащую на ее шее, своими губами, проводя ими по ее нежной коже.

— Скажи мне остановиться, — шиплю я. — Блядь, Лина. Скажи мне.

ГЛАВА ОДИНАДЦАТАЯ

Каролина

— Скажи мне остановиться. Блядь, Лина. Скажи мне.

Мое сердце колотится от мольбы Рекса, но я эгоистка. Сегодня эти слова не слетят с моих губ. Я не хочу, чтобы он останавливался. Я хочу большего – его прикосновений, его губ, все, что связано с ним. Глубокий вздох, вырывающийся из его груди, и его эрекция, прижимающаяся к моей спине, подтверждают, что я не одинока в своем желании.

Его губы задерживаются на изгибе моей шеи, пока он ждет, что я оттолкну его, скажу «нет». Когда его рука снова касается нижней части моей груди, я не могу остановить себя от того, чтобы прижаться к нему попкой.

Большая ошибка.

Огромная.

И все это голосом Джулии Робертс.

Мое движение как будто пробуждает его сдержанность и бьет его по лицу реальностью.

Его руки падают с моего тела, как будто я воспламенилась, и он отшатывается, убегая в другой конец комнаты. Я оглядываюсь через плечо и вижу, что он прислонился к комоду, на его лице застыло выражение агонии, и он прижимает кулак к губам.

— Черт, Каролина, — наконец выдохнул он. — Мне чертовски жаль.

Наступает недолгое молчание, как будто мы оба обдумываем наши дальнейшие действия. Я повернута спиной к нему, стоя у кровати. Отказ не вызывает у девушки желания выставлять свою грудь напоказ. У него уже есть вид на мою голую задницу.

Мой взгляд заостряется, когда он медленно пробирается ко мне и берет футболку с кровати. Возникает короткая пауза, прежде чем он делает еще один шаг вперед. Я не могу удержаться от смеха, когда он натягивает на меня футболку через голову, и как только дело сделано, он быстро возвращается в свою часть комнаты. Когда я оборачиваюсь, на его лице невозможно не заметить страдания.

Он хмурится, проводит рукой по своим густым волосам и испускает долгий вздох разочарования.

— Это было нехорошо. Мне жаль.

Я переминаюсь с ноги на ногу, натягивая низ футболки и пожевывая нижнюю губу.

— Тебе не о чем сожалеть, Рекс. — По моим щекам ползет жар. — На самом деле, я настоятельно рекомендую тебе продолжать прикасаться ко мне. Не останавливаться.

Он смотрит на меня.

— Ты пьяна. Этого не случится.

— Я не пьяна. Я навеселе, — ухмыляюсь я. — Это будет не первый раз, когда я занимаюсь сексом навеселе.

Его верхняя губа приоткрывается в оскале, и слова вылетают с глубоким шипением.

— Даже не думай продолжать об этом дерьме. — Его тон ужесточается. — Смени разговор, мать твою, срочно.

Я жестом провожу по своему телу.

— Я стою прямо без твоей помощи, не путаю слова и не блюю кишками. Я не пьяна. — Чтобы еще больше доказать свою точку зрения, я поднимаю ногу, стоя только на одной, изо всех сил стараясь сохранить равновесие, а затем повторяю это с другой ногой. Я заканчиваю свое представление жестом «та-да».

Мое потрясающее мастерство не меняет его мнения.

— Я не разрушу наши отношения сексом. — Он потирает затылок, ругаясь под нос.

— Как и в случае с моей девственностью, мы будем вести себя так, будто этого никогда не было, — возражаю я.

Почему я вдруг так сильно этого хочу?

Потому ли, что я подглядывала за ним, пока он дрочил, и не могу перестать видеть это в своем воображении?

Или потому что я так хорошо провожу время в нашей игре «парень-девушка» и хочу этого в реальной жизни?