Просто дыши

Они рыдали, и смеялись, и праздновали, а потом проснулись в один прекрасный день, не зная больше, как быть супругами. Пока он болел, они были солдатами в битве, товарищами, которые борются за жизнь в объятиях друг друга. Когда худшее оказалось позади, они растерялись, не зная, как жить дальше. После того как они выжили — а она не обманывала себя, они оба выжили в этом бедствии, — как снова начать быть нормальными?

Полтора года спустя, вспоминала Сара, они все еще не были уверены. Она покрасила дом и посадила цветы. Она закатала рукава и погрузилась в работу. И они решили попытаться завести ребенка, которого обещали друг другу давным-давно.

И тем не менее теперь для них это был другой мир. Может быть, это было только ее воображение, но Сара чувствовала новую дистанцию между ними. Пока он был болен, бывали дни, когда Джек целиком и полностью зависел от нее. Теперь, когда он в порядке, естественно, что он восстанавливает свою независимость. Ее работой было позволить ему это, прикусить язык вместо того, чтобы сказать, что ей без него одиноко, ей плохо без его прикосновений, без той нежности и интимности, которой они когда-то одаривали друг друга.

Когда аромат свежей пиццы наполнил магазинчик, она проверила, нет ли сообщений на ее мобильном, и не нашла ни одного. Тогда она попыталась набрать номер Джека, но он был «вне зоны доступа», и это означало, что он все еще на стройке. Она отложила телефон и взяла потрепанный экземпляр «Чикаго трибюн», который лежал на столе. На самом деле она не стала его листать. Она перевернула страницы прямиком к секции комиксов, чтобы увидеть «Просто дыши». Вот он, на своем обычном месте, нижняя треть страницы.

А там была ее подпись, через нижний край последнего рисунка: «Сара Мун».

«У меня лучшая работа в мире», — подумала она. Сегодняшним эпизодом был очередной визит в клинику зачатия. Джек ненавидел эту сюжетную линию. Он не мог выносить, когда она брала материал из реальной жизни, чтобы заполнить им комиксы. Но Сара ничего не могла с собой поделать. Ширил жила ее собственной жизнью, и она жила в мире, который был даже более реален, чем сам Чикаго. Когда Ширил начала процедуру искусственного осеменения, две ее газеты заявили, что сюжет слишком резкий, и они отказались от ее рисунков. Но еще четыре подписались на серию комиксов.

— Не могу поверить, что ты находишь это забавным, — жаловался Джек.

— Это вовсе не забавно, — объясняла она. — Это просто реальность. Некоторые люди могут находить это забавным. — Кроме тою, заверила она его, она публикуется под девичьей фамилией. Большинство людей не знают, что Сара Мун — жена Джека Дэйли.

Она попыталась придумать историю, которую он полюбит. Может быть, она придумает Ширил мужа, Ричи, с бицепсами. Джекпот, который они сорвут в Вегасе. Моторная лодка. Эрекция.

Это никогда не пройдет через ее редакторов, но девушка может помечтать. Перебирая в уме возможности, она обернулась к окну. Залитое дождем окно обрамляло контур Чикаго. Если бы Моне писал небоскребы, они выглядели бы именно так.

— Обычную или диетическую колу? — Донни нарушил ход ее размышлений.

— О, обычную, — сказала она. Джек мог использовать эти калории себе на благо, он все еще набирал вес, который потерял за время болезни. Что за идея, думала она. Есть, чтобы набрать вес. Она не делала этого с тех пор, как ее мать отняла ее от груди во младенчестве.

— Пицца вот-вот будет готова, — сказал мальчишка.

— Спасибо.

Пока мальчик обслуживал ее, Сара изучала его. Он был симпатичным, на вид лет шестнадцати, с этой самой очаровательной неловкостью, которая присуща подросткам. Зазвонил телефон на стене, и она могла сказать, что звонок был личный и наверняка от девушки. Он наклонил голову, вспыхнул и, понизив голос, сказал:

— Я сейчас занят. Я скоро позвоню. Да. Я тоже.

Вернувшись к рабочему столу, он сложил картонные коробки, неосознанно напевая себе что-то под нос вслед за радио. Сара не могла вспомнить, когда она в последний раз испытывала такого рода счастье — смеяться без причин. Может быть, это была функция возраста или матримониального статуса. Может быть, женатый взрослый человек не должен смеяться ни над чем. Но, черт, она скучала по этой возможности.

Ее рука потянулась к животу. Однажды она может оказаться матерью сына, вроде Донни — честного, работящего мальчишки, который, вероятно, разбрасывает свои грязные носки по полу, но собирает их достаточно тщательно, когда на него ворчат.

Она добавила щедрые чаевые в стеклянный кувшин на прилавке.

— Большое спасибо, — сказал Донни.

— Не за что.

— Приходите снова, — добавил он.

Удерживая коробку с пиццей одной рукой, балансируя стаканчиком с напитком на ее крышке, она вышла наружу в дикую погоду.

Через несколько минут весь «лексус» пропах пиццей, а окна запотели. Она включила кондиционер и двинулась сквозь симпатичные пригороды и деревушки, окружающие город, словно спутники. Она с чувством жажды посмотрела на кока-колу, которую заказала для Джека, и ее одолело страстное желание, но она его подавила.