Просто фантастика [сборник]

Казалось, его больше ничем не удивить. Фигушки. Субъект, с удивлением озиравшийся посреди комнаты, был знаком по кинофильмам, картинам и книжным иллюстрациям. Во все века именно так изображали дьявола: жестокое, без примеси мыслей, лицо с козлиной бородкой, рога, хвост, копыта и уйма шерсти посередине. Передние конечности — с пальцами, заканчивались они заскорузлыми когтями.

Для защиты ничего под рукой не оказалось. Только ножницы. Визит вампира ничему не научил. Еще около листков с изображениями лежали авторучки, при большой удаче ими можно выколоть глаз или попасть в уязвимое место (а где оно у демона?) Ноутбук мог сработать ударным инструментом, как в младших классах портфель… Нет, переломится. Или на рога наколется.

Из всего, что находилось в комнате, дьявола почему-то привлекло окно.

Кинуться с ножницами на спину гостя из преисподней? Увольте. Вместо этого Игорь стек со стула под стол, выставил перед собой «оружие» и сидел там все время, пока человеко-козел, живой символ женского представления о мужиках, хозяйничал в квартире.

Никаких всполохов пламени, жара, запаха серы и прочих атрибутов прибытия из геенны огненной, как представляется в таких случаях, не наблюдалось. Все происходило предельно буднично, будто жилище скромного научного работника посетил не Властелин Тьмы (если не лично, то один из прихвостней), а животное, наполовину которым ночной гость казался. Мечталось, чтобы адское существо выпрыгнуло в окно и сгинуло, но не окно привлекло беса, а подоконник. Еще точнее — цветы на нем, гордость Лизы, она давно хотела их увезти, но не смогла выбрать время. Чертово отродье принялось с причмокиванием хрумкать листьями и стеблями. Герань, фиалки, прочая дребедень… Названия стерлись из памяти за ненадобностью. Растения перемалывались во рту адской твари, одно за другим исчезая в бездонной глотке. Нет, ну истинный козел, во всех смыслах. Как перед Лизой оправдываться, когда она придет?

Хорошо бы раньше Игорь в себя пришел. Окажутся ли цветы нетронутыми?

Когда растения в горшках кончились, демон принялся за напольные в кадках. Последним пал настольный кактус, которым перед употреблением ударили о стену, разломали когтями и выели изнутри до самых колючек. Закусила тварь свитером из натуральной шерсти и, прихватив хлопковые трусы, носки и льняную рубаху, исчезла.

Все правильно, рогатые, утверждает наука, хищниками не бывают. Мистика мистикой, а научные факты вновь подтвердились.

Козлоногий рогач вызвал в памяти слово фавн, он же пан. Неважно, фавн, дьявол, черт… — сгинул, и черт с ним.

Куцые огрызки в горшках, следы зубов и темные гематомы на руке свидетельствовали, что бред зашел слишком далеко. Либо это не бред. Пора звонить спасателям или медикам, иначе Игоря здесь угробят.

Давно пора. Но не хотелось.

В том, что визит травоядного дьявола не последний, сомнений почему-то не было. К появлению следующего посетителя Игорь подготовился. Место по бокам ноутбука заняли кухонный нож и топор, оружия серьезнее в квартире не нашлось. Лизина скалка с кухни смотрелась внушительно, почти как бита, которыми в кино лихо орудуют бандиты и герои, но Игорь предпочел более страшные с виду предметы.

Ожидание затянулось. На электронных часах сменялись цифры, солнце за окном поднялось так, что лучи уползали с последнего рубежа на ковре, а ничего не происходило. Мысли постепенно вернулись к работе. Со снимков глядела тайна не меньшая, чем та дурь, что происходила с ночи. Внимание вновь сосредоточилось на письменах.

С римских времен вошло в поговорку: «Этрусское не читается». Тадеуш Воланский из Варшавского университета первым рискнул читать «нечитаемое» не как древнюю заумь на неизвестном наречии. «Это же нормальный славянский текст!» — удивился открытию профессор. Ученый мир ответил, что так нельзя — просто потому, что нельзя. Книги Воланского чуть не сожгли не площади и едва не устроили аутодафе самому автору. Спас положение русский царь, взяв дело на личное рассмотрение и позже спустив на тормозах.

Время шло, ничего не менялось. Ныне ходило несколько теорий: Иванов и Яралиев с Османовым неплохо переводили тексты с языков Кавказа, Осипов и Щербаков отлично читали просто по-русски, а албанцы утверждали, что этрусское вроде бы читается по-албански. У всех что-то получалось, но у всех получалось разное.

Треть этрусских букв одинаковы с кириллицей, внешне многое от коптского письма, остальное встречается в скандинавских и тюркских рунах. Руны с Запада и с Востока принципиально не отличаются и тоже не читаются — ибо, говорит мировое сообщество, откуда в Норвегии тюрки, а на Алтае викинги? Еще одна проблема в том, что писали в те времена как слева направо, так и наоборот, единые правила не устоялись. Направление менялось даже внутри одного текста. Между словами не было пробелов. Отсюда разночтение.