Просто играй... (СИ)

Звонок в дверь прозвучал где-то на периферии сознания, когда я как раз заканчивала читать последнюю инструкцию. Открывать я даже не дернулась, искренне надеясь, что это не ко мне, поэтому, когда в коридоре послышались приближающиеся голоса, прислушиваться начала не сразу.

— … пожалуйста. Может, хоть ты на нее повлиять сможешь. Нас она совсем слушать не желает. Зря мы, наверное, когда-то дали ей так много свободы.

— Поговорю, не переживайте, — раздался под дверью Леськин голос, — только насчет Тимофея… зря вы так. Он хороший парень.

— Никто и не говорит, что он плохой, — вздохнула мама. — Просто мы боимся, что история повторится. Он слишком похож на… ну ты поняла.

— Поняла. Ладно. Сначала надо разобраться с более реальными проблемами, — подруга громко и настойчиво постучала в мою двкрь. — Лизка, открывай! Я пришла.

— Я заметила, — буркнула я, опираясь на кровать и поднимаясь на ноги. — Ты одна?

— Нет, нас десять! — Рыкнула подруга. — Хватит дурью маяться!

Вздохнув, поплелась открывать.

— Девочки, может, чаю? — спросила мнущаяся за Леськиной спиной мама.

— Да.

— Нет! — Одновременно с Сориной рявкнула я.

— Лиза, это невежливо, у тебя гости, — укоризненно покачала головой родительница.

— Успеете еще. Все равно потом мне кости перемывать будете. Тогда и почаевничаете.

— Тебя снова заносит, дорогая, — пропела Сорина, заходя в комнату. — Фу, лекарствами воняет, опять самолечением занималась?

— Неа, — мотнула головой я. — Тимошин половину своей аптечки всучил. Вот, сижу, изучаю.

— Понятно все с тобой, — Леська по-турецки уселась на кровать и изучающе уставилась на меня. — Ну что, подруга, разговаривать будем или пошлем меня, так же как родителей и Стэма?

— Я не посылала, — насупилась я. — Стэма по крайней мере.

— Угу. То-то наш бедный мальчик теперь не знает, как к тебе подступиться, — саркастически хмыкнула Леська. — Знаешь, как его по нервам пробило, когда ты от него отшатнулась? А если учесть, что отшатнулась ты прямо в руки Тимошина… кстати, что у тебя с ним?

— Дружба у меня с ним, — отрезала я. — О чем ты поговорить хотела?

— О белобрысой вашей, — поморщилась Сорина. — Что думаешь с ней делать?

— Я? Ничего. У нас Стэм капитан, — равнодушно пожала плечами я. — И потом, повторяю: я не уверена, что это была именно она.

— И кто же тогда? — Недовольно фыркнула она. — Может быть, Вероничка? Или, еще лучше, я?

— В таком случае, я сама себя избила, а теперь пытаюсь обвинить кого-нибудь из вас, — усмехнулась я. — Надо было еще парней приплести. И заодно заявление в полицию написать. Я ж вас всех так ненавижу!

— Очень смешно, Савельева. Можешь даже хихикнуть пару раз. — Дождавшись моей кислой улыбки, она продолжила: — а теперь давай серьезно.

— А если серьезно, Леськ, то мне страшно. И я не хочу думать ни на кого из них. Потому что иначе — кому верить? Это же самые близкие после родителей люди! Вторая семья, считай. Мы столько лет вместе…

— Ты полгода с ними не общалась. Откуда тебе знать, как они изменились за это время? Да и потом, Алиночка твоя мне никогда не нравилась.

— Правда-а? — Насмешливо протянула я, кивая на стену увешаную нашими общими фотографиями. Теми самыми, которые когда-то так некстати увидел Тимошин. На одной из них Леська весьма вальяжно обнимала короткостриженую красноволосую девушку в изрезанной везде, где только можно майке и широких рэперских штанах. Да-да, в старших классах нашу Алинку можно было смело назвать самой настоящей неформалкой. Это уже несколько позже, влюбившись в Стэма, она практически полностью поменяла свой стиль и поведение. Так Вот, на этом фото никакой неприязни между девушками не заметно. Да и не было ее тогда и в помине. До определенного момента девушки были очень даже дружны.

— Фу, зачем ты повесила эту гадость? — Наморщила нос Леська. — Сними немедленно!

— И не подумаю, — ухмыльнулась я. — Мне нравится эта фотка. И Вот эта, кстати, тоже, — я кивнула на еще один снимок, располагавшийся неподалеку от первого. На нем девчонки стояли друг напротив друга, чуть наклонившись вперед. Строя забавные рожицы, они обеими руками трепали друг друга за щеки.

— Фу, Савельева, у тебя отвратительный вкус, — подруга демонстративно отвернулась от живописной стены, но весь дальнейший разговор то и дело на нее косилась.

— В общем, Лесь, я решила: после конкурса я ухожу из бэнда, — со вздохом призналась я.

— Ты… сошла с ума, да? — После непродолжительного молчания поинтересовалась подруга. Под ее внимательным взглядом было до того неуютно, что я непроизвольно поежилась. — Это же твои чертовы танцы! Танцы, из-за которых ты забивала на общение со мной, пропускала школу, заставляя меня писать домашние работы за двоих. Танцы, из-за которых ты жилы рвала из себя, из ребят, но добивалась первых мест сначала по школе, потом по городу. А сколько у вас с Кимом было конкурсов, на которых вы ни разу не опускались ниже второй строчки?! И все это ты хочешь сейчас бросить?