Просто Кэрол

Уроки шли один за другим. Учителя удивлялись, кто-то, в основном, конечно, те, что помоложе, улыбались мне, поздравляли со сменой образа. Некоторые морщили нос. Мне было наплевать и на тех, и на этих. Я летала, у меня все получалось. Задачки решались быстрее, чем на доске записывали условие, иностранные слова приходили на ум сами, формулы будто подсказывал кто-то заботливый на ухо. Не успевала я задумчиво зарыться пальцами в алые волосы и сделать серьезное лицо, ответы на вопросы слетали с языка. «И о чем только девочка думает, — слышно было отовсюду. — Ведь родители этого не переживут». «Я знаю это, это кризис подросткового возраста, у моей Матильды было такое в двенадцать лет», «Эта богачка Кэрол уже не знает, чем себя занять, ботаничка контуженная» — шипело, шептало, плевалось, истекало кислотой отовсюду. А мне было насрать. Всем им я могла подойти и показать в лицо средний палец. Это было естественно.

Это была жизнь.

Я убежала с последней физкультуры и позвонила Клайду, сказав, что буду дома, когда он освободится. Приехав, я навела порядок в большей части дома, в основном для того, чтобы найти домашний телефон. Трубка отыскалась на полочке в ванной, и то только тогда, когда я догадалась на нее позвонить.

Подумав несколько секунд — память на номера, цифры и детали у меня цепкая — я набрала номер бальной студии. Со второй попытки трубку сняла миссис Роуз, пожилая тощая особа, которая гоняла меня на этих сатанинских «раз-два-три» с четырех лет. Она всегда меня унижала, была снисходительна и высокомерна, никогда не хвалила за победы: они считались ее заслугой. После долгих годов обучения мне было нисколько не жалко прекращать занятия.

— Мистер Девенпорт? — видимо, у нее определился номер. То-то она залебезила, аж противно. — Вы звоните справиться о поведении Кэрол?

— Нет, это Кэрол, и я звоню сказать, что мы больше не нуждаемся в ваших услугах, — в тон ей ответила я.

— То… то есть как?

Ага, проняло тебя, старая морщинистая задница. То-то. Вспомнить бы тебе каждый свой детский синяк и каждое оскорбление. Ну да ладно, черт с ним, тем более, раздался звонок в дверь. Наверняка Клайд.

— А вот так. Ваши спартанские методы воспитания, преследование на соревнованиях личных целей и психологический недотрах плохо влияют на детей, — и я бросила трубку. Торжество справедливости в действии, с дошкольного возраста мечтала это сказать.

Я побежала к двери, на ходу натягивая джинсы. Клайд стоял на пороге, улыбаясь. Меня переполнил восторг от понимания, что эта улыбка предназначалась только мне и никому больше, как и весь учитель. Он теперь мой парень, и эта мысль удивительно легко уложилась у меня в голове, я уже привыкла считать его своей собственностью, хотя и понимала прекрасно: каждую секунду все грозит разрушиться. И наверное, именно поэтому я развлекалась по полной, пользуясь всем, что получила нелегально и что так скоро у меня отнимут.

— Привет, — он сделал шаг ко мне, обнял, поцеловал в макушку. Я зажмурилась от удовольствия, вдыхая малознакомый, но родной и приятный запах. Надо срочно привыкать к нему, скорее, совсем немного времени осталось.

Время… Ненавижу. То, чего всегда нет.

Я уткнулась щекой в грудь Клайда.

— Привет. Как прошел день?

Он усмехнулся.

— Быстро и мимо. Я скучал.

— И я.

Постояли, помолчали. Было хорошо, хотя поза была нелепой, из-за открытой входной двери дуло. Не суть. Клайд.

— Тебе помочь убраться? У нас еще есть время.

Я скорчила рожицу и высунула язык, демонстрируя все, что об этом думаю, но Хэдейк не унимался. Перфекционист чертов. Ненавижу перфекционистов, я сама такой была семнадцать с лишним лет.

Мы убрались быстро, разговаривая в основном о музыке. Мне хотелось побольше узнать о жизни Клайда, его детстве, планах на жизнь, но я пока не решалась устраивать подобные допросы. Тем более, мы ведь собирались ехать к его друзьям сегодня, а значит, уже какую-то часть его жизни я увижу. Меня радовала эта перспектива. Сложный акт доверия для двух почти незнакомых людей.

Когда все дела были закончены и гостиная прямо таки заблестела (наводить порядок в собственной комнате я наотрез отказалась: впервые за мою жизнь там был бардак, и это приводило в неописуемый восторг), мы по-быстрому перекусили и стали собираться. Клайду позвонили, и он вышел в прихожую поговорить, я же отправилась наверх переодеваться.

Встав к зеркалу, я задумалась, что надеть. По правилам этикета выглядеть следовало в тон кавалеру, а на кавалере была футболка с матерными надписями, кожаная куртка и хлопковые штаны с кучей карманов, в которых при каждом шаге бряцала мелочь, гайки и черт знает что еще. Да уж, та еще задачка.

Порывшись в шкафу, я откопала синюю кофту с длинным рукавом, сравнительно более чистую, чем та, что была надета на мне сейчас. Подкинув двадцать пять центов, выбрала между ветровкой и толстовкой в пользу последней, посадила в капюшон Спарки, он давно не выгуливался. Из-за кровати были выужены кеды, на всякий случай я накрасила ресницы.