Просто люби меня

— Вот туда-то мы и пойдем.

* * *

Моим последним уроком остается физкультура. Как обычно девчонки играют в волейбол, а потом просто дурачатся и валяются на матах. После звонка все мчатся в душ.

Как только Грейс выходит из раздевалки, в который уже раз предупредив о своей вечеринке, Кара подходит ко мне в одном лифчике.

— Сначала мне нужно домой. Заедешь за мной через час?

— Без проблем, — говорю я, натягивая футболку. — Роуз нас будет ждать уже на месте.

— Отлично. Тогда я побежала. — Кара хватает сумку и исчезает за двойными дверьми.

В раздевалке остаются еще несколько девчонок. Я не тороплюсь, так как времени у меня еще достаточно. Пока роюсь в своей сумке, складывая одежду, я даже не замечаю, что остаюсь одна.

Внезапно дверь, ведущая в спортзал, открывается, и появляется Ингрид. Ворот ее белой футболки мокрый от пота. Наверное, она бегала на стадионе. Мы смотрим друг на друга около двух секунд, затем она идет к своему шкафчику и начинает переодеваться.

Я чувствую себя странно. Мне одновременно неуютно и немного грустно. Роуз рассказала мне, что миссис Фитцпатрик — мать Ингрид — запретила ей вообще куда-либо выходить по какой-то там выдуманной причине. У Роуз строгий отец, и ее родители тоже пристально за ней следят, но у Ингрид всё совсем по-другому. Контроль ее матери не подходит под все критерии этого слова. Она просто на нее постоянно злится, и скандалы в их доме — это что-то типа завтрака. Нормальное и повседневное явление. Это ужасно.

Еще Роуз рассказала, что Ингрид познакомилась в интернете с каким-то парнем, который работает в торговом центре, и сбегает к нему по ночам из дома.

Не то чтобы Роуз сплетничала. Она никому об этом не рассказала кроме меня. Потому что, как бы мы с Ингрид друг к другу не относились, мы втроем когда-то тесно дружили. И я не хочу, чтобы Роуз разрывалась. К счастью, сейчас, похоже, Ингрид все равно.

Ингрид хватает полотенце и идет к душевым. У меня больше нет сил молчать.

— Ингрид.

Она останавливается так резко, что это почти могло бы выглядеть комично. Вопросительно на меня посмотрев, она продолжает молчать. Ее темные волосы стали длиннее. Я не особо присматривалась к ее внешности с тех пор, как мы перестали дружить, но сейчас я вижу, что Ингрид стала больше ухаживать за собой. Она всегда была красивой, и парни обращали на нее внимание. Я стараюсь не включать сюда Энтони, потому что у них ничего и не было. Он рассказал мне, что именно было, так что я практически осталась удовлетворенной этим рассказом. Он бы не стал мне лгать.

— Ты ждешь от меня извинений? — вдруг спрашивает Ингрид, пристально на меня посмотрев.

Я устало улыбаюсь.

— Нет. Я просто хотела сказать, что… черт, я даже не знаю, что хотела сказать. Меня раздражала тишина.

Она смотрит в сторону, прежде чем пожать плечами.

— Ну, вот парой фраз мы и обменялись.

— Фантастика, — невесело отвечаю я, складываю толстовку в рюкзак. Сегодня на улице жарко.

— Если ты ждешь извинений, я не стану этого делать, — говорит Ингрид.

Зачем она это повторяет? Словно убеждает саму себя.

— Я их и не жду.

— Ты же считаешь, что это я разрушила нашу дружбу.

Последнее слово она произнесла с таким презрением, что мне становится противно. Видимо, этого эффекта она и добивалась. И зачем я с ней вообще заговорила? Чего ждала? Радостного воссоединения лучших подружек?

Пф, бред. Похоже, мы никогда и не дружили по-настоящему.

— В общем-то, да, — честно отвечаю я. — Именно так я и считаю.

Она какое-то время молча рассматривает шкафчики, затем снова смотрит на меня.

— Что ж, с возвращением.

Но искренности в ее словах совсем нет.

— Спасибо, — спокойно отвечаю я.

— Зачем ты вообще со мной заговорила, Эйв?

Я забрасываю рюкзак на плечо и смотрю на нее в ответ.

— Понятия не имею. Но знаешь, было неплохо поставить точку.

— Наверное, — безразлично отзывается Ингрид.

— И все же, — я делаю несколько шагов по направлению к двери и останавливаюсь, — все было не так плохо. Помнишь наши ночевки со «скитлс» и молоком? Роуз однажды вырвало от этой дряни, и мы убирались полночи.

При этом воспоминании губы Ингрид дергаются в непроизвольной улыбке.

— Ты всегда могла прийти ко мне, когда становилось невыносимо, и ты это делала, — продолжаю я.

Как она плакала, когда ругалась с мамой и обнимала меня. Несмотря на ужасную ситуацию, это приятные воспоминания.

— Когда мы поссорились, ты оказалась права лишь в одном.

— И в чем же? — наконец, Ингрид подает голос.

— В том, что Роуз я любила больше.

Сразу как-то становится легче. Словно я сбросила с себя лишний груз. Когда мы дружили, я даже чувствовала вину, что с Роуз мне находиться комфортнее, чем с Ингрид.

— И лишь за это я прощу прощения, хоть это и не было в моей власти.

Ингрид смотрит в пол. На ее лице растерянность, но она быстро берет себя в руки. Вздернув подбородок, она смотрит мне прямо в глаза.

— Ну, а мне не за что просить прощения.

Кивнув, я иду к двери.

— Тогда нам больше нечего сказать друг другу.

* * *