Просто любовь

– Я согласна, – ответила Энн, – и приложу все усилия, чтобы обеспечить комфорт и уют нашей семье, стать добрым другом вам, Сиднем, и самой лучшей матерью вашему ребенку. Нашему ребенку.

Он поднялся на ноги и привлек ее к себе. Голова Энн покоилась на его левом плече, руки, зажатые между их телами, – у него на груди.

Как бы он хотел иметь две руки, чтобы сжать ее в объятьях, обеспечить безопасность и защиту. И как бы он хотел, чтобы у него было два глаза, чтобы видеть ее… И еще хотел…

Ладно, главное, он жив и научился справляться с тем, как изменилась его жизнь. А теперь у него будет жена. И малыш, который займет детскую в Ти Гвин, когда они поселятся там. Он начал думать о своей жизни, используя множественное число, – моя жена и дочь, или сын, и я. Почему-то он был уверен, что ребенок окажется девочкой. У него будет дочь. Или сын.

Зачем думать о том, что у него нет правой руки и правого глаза, что он не может стать для Энн полноценным мужчиной? Зачем вспоминать, как Энн старалась угодить, когда он вошел в ее тело. Не стоит бояться потери своего глубочайшего одиночества.

Сиднем собирался дать ей все, что мог: защиту своего имени, дружбу, верность, доброту и привязанность. И может быть тогда…

Энн подняла голову и вгляделась в его лицо.

– Все будет в порядке, – пообещал он, – все будет хорошо.

– Да.

Губы Энн изогнулись в улыбке, и он знал, что ее тоже посетили подобные мысли: что это не должно было случиться, но случилось, и что они намеревались поступить самым правильным образом.

Их перспективы не безнадежны. Они нравились друг другу. Сид знал, что нравится Энн, и сам был влюблен в нее. Возможно, даже… любил.

Впереди целая жизнь, чтобы сделать их супружеские отношения теплыми, как он всегда мечтал.

– Энн? Что касается вашего сына… Он знает?

Она покачала головой.

– Пока вы не приехали, я не знала, что ему сказать.

– Я позабочусь о нем, буду учить и любить словно собственного сына, – заверил он. – Дам мальчику свое имя, если хотите, Энн, и если он сам этого захочет. Но примет ли он меня?

– Не знаю, как он будет себя чувствовать, – призналась Энн. – Он очень хочет иметь отца. Но… – Она снова закусила губу.

Сын мечтал об идеальном мужчине в роли отца, таком как Холлмер, Росторн или любой из Бедвинов.

– Давайте позовем Дэвида сейчас, – попросил Сиднем, – и скажем ему вместе? Или вы предпочли бы сначала поговорить с ним наедине?

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

– Пойду, приведу его, – сказала она. – Завтра его жизнь кардинально изменится. Он должен узнать об этом как можно скорее и встретиться с вами лицом к лицу.

Сердце Сиднема резко упало, когда она вышла из комнаты. Завтра его жизнь изменится. Завтра изменятся три жизни. Изменятся навсегда и бесповоротно. Это касалось не только его и Энн. Был новый ребенок, которого он уже любил с неистовой, почти болезненной нежностью. И был мальчик, Дэвид Джуэлл, которого он обязался любить, хотя и не знал, легко ли это будет, и ответит ли мальчик взаимностью.

И кто сможет обвинить Дэвида, если он этого не сделает? Какой ребенок выбрал бы себе одноглазого, однорукого отца, которого большинство детей и даже некоторые взрослые называют монстром?

Выбор…

Он и Энн Джуэлл занимались любовью в тот день в Ти Гвин, они вместе сделали свой выбор, и теперь их жизни и жизнь Дэвида навсегда изменятся.

Только время покажет в лучшую или худшую сторону будут изменения. Не то, чтобы это имело значение… Они могли только продолжать свой путь до конца жизни, но теперь, во всяком случае, их пути соединились.

Снова была суббота, светило солнце, и для октября день был относительно теплым. Хотя пансионерки и некоторые из приходящих учениц школы мисс Мартин занимались привычными играми на поляне, приглядывала за ними Лила Уолтон, а не Сюзанна Осборн.

Сюзанна в это время находилась в комнате Энн и, смеясь, пыталась украсить жемчугом волосы подруги, которые ей только что удалось уложить в более чем обычно, изысканную прическу.

– Так, – наконец отступила она назад, чтобы оглядеть результат своей работы, – Теперь ты выглядишь как настоящая невеста!

Энн надела свое лучшее платье из зеленого шелка.

Клодия безмолвно стояла у двери, уперев руки в бока.

– Энн, – сказала она, встретившись взглядом с глазами подруги в зеркале, ты совершенно уверена?

Конечно, вопрос был глупым. Когда носишь ребенка, отец которого должен прибыть на венчание через пять минут, уверенность уже не имеет значения.

– Совершенно уверена, – ответила Энн.

– Он был очень, очень красивым, – вздохнула Клодия.

– Сиднем до сих пор красив, – улыбнулась в зеркале Энн.

– Ты говорила, Энн, – присоединилась к разговору Сюзанна, – что он высокий, темноволосый и красивый. Но ты ничего не сказала о его ужасных ранах.

– Потому что они не имеют значения, – ответила Энн. – Также я говорила, что мы с ним хорошие друзья, Сюзанна. Были и есть.

– Надеюсь встретиться с ним, – сказала Сюзанна.

В этот момент Клодия повернулась и открыла дверь, в которую собирался постучать Кибл.