Просто любовь

– Они внизу, – объявил привратник таким тоном, будто сообщал, что в школу заявились дьявол и его заместитель. Будучи и сам мужчиной, мистер Кибл тщательно охранял свою территорию дурного влияния мужчин за ее пределами. Он окинул Энн взглядом с головы до ног. – Вы прекрасно выглядите, мисс Джуэлл.

– Благодарю вас, мистер Кибл, – улыбнулась ему Энн, хотя чувствовала, что сердце ушло в пятки.

Сиднем прибыл вместе со священником, который должен был их поженить. Свадьбу собирались отпраздновать в частной гостиной Клодии, комнату для приема посетителей для этой цели отклонили как слишком мрачную.

Это был день ее свадьбы – день свадьбы! – но на сердце у Энн лежала тяжесть. Она любила Сиднема, и он относился к ней с нежностью, но если бы не ребенок, свадьба бы не состоялась. И все же это лучше, чем выйти за нелюбимого. Глупые мысли! Энн готова была отдать Сиднему все, но что она могла предложить, кроме нежности? И он был готов отдать ей все. Но никогда не говорил о любви. Он дважды делал ей предложение, вчерашнее получилось очень трогательным и романтичным, но оба раза по велению долга, а не по собственному желанию. Должно быть достаточно, и все же… Он был мягким, добрым человеком. И серьезно отнесся к своим обязанностям.

«В день свадьбы невеста должна чувствовать себя совершенно иначе», подумала Энн.

– Пойду схожу за Дэвидом, – сказала она.

– Позволь мне, – предложила Сюзанна.

– Нет, – Энн покачала головой, – но спасибо тебе, Сюзанна. И тебе спасибо, Клодия. За все.

Кибл уже исчез, хотя можно было услышать скрип его ботинок, когда он спускался по лестнице.

Она быстро обняла обеих подруг и поднялась по лестнице в маленькую комнату, которая была рядом с комнатой экономки, и принадлежала Дэвиду. Сын сидел на краю кровати, одетый в свой лучший костюм и аккуратно причесанный.

– Пора идти, – сказала Энн.

Он посмотрел на нее и поднялся на ноги.

– Я хотел бы, – сказал он, – чтобы мой папа не умер, чтобы он был жив. Он играл бы со мной в крикет, как кузен Джошуа, и учил бы ездить верхом, как лорд Эйдан учит Дэйви, лазил бы со мной по деревьям, как лорд Аллин, и плавал на лодке, как лорд Рэнналф. Он подмигивал бы мне и называл забавными французскими словечками как лорд Росторн. Держал бы меня на руках, когда я был маленьким, как герцог Бьюкасл с Джеймсом. Он держал бы нас подальше от… от него и любил бы нас обоих.

Это не было резкой обличительной речью. Дэвид говорил спокойно, но отчетливо. Энн подавила гнев и сосредоточилась на словах сына.

– Дэвид, – сказала она, как говорила это с полдюжины раз вчера, – я не собираюсь любить тебя после этого утра ни на йоту меньше, чем любила раньше. Единственная разница будет в том, что мне больше не придется преподавать здесь и поэтому у меня будет больше времени, чтобы проводить его с тобой.

– Но у тебя будет ребенок, – ответил он.

– Да, – Энн улыбнулась сыну. – И это означает, что у тебя появится брат или сестра. Кто-то, кто будет смотреть на тебя, как на старшего брата, и видеть в тебе героя, как Ханна видит в Дэйви. Этот ребенок станет тем, кого ты сможешь любить, и кто будет любить тебя. И я буду любить тебя так же, как всегда. Я не собираюсь делить свою любовь между вами. Вместо этого моя любовь удвоится

– Но он будет любить этого ребенка.

– Потому что он его отец. Он станет и твоим папой, если ты этого захочешь. Мистер Батлер сказал это и мне, и тебе. Он также сказал, что будет тебе просто другом, если ты предпочтешь именно это. Он тебе не враг, Дэвид. Мистер Батлер – хороший и благородный человек. Лорд Аллин, лорд Эйдан и другие много рассказывали тебе о нем, разве нет? Он – их друг. Они любят мистера Батлера и восхищаются им. И он хорошо отзывался о твоей живописи, и тебе понравилось, когда он похвалил тебя и предложил, чтобы ты писал маслом. Ты попытаешься теперь полюбить его?

– Я не знаю, – честно ответил Дэвид. – Не понимаю, почему тебе нужен кто-то еще, кроме меня, мама, и особенно он. Александр считает, что он – монстр. И почему ты хочешь другого ребенка? Тебе недостаточно меня?

Она наклонилась и обвила руками тонкую, маленькую фигурку сына, чувствуя его боль и замешательство, понимая его страх перед тем, как изменится все то, к чему он привык за свою короткую жизнь. Дэвид всегда владел ее безраздельным вниманием и любовью. И всегда был веселым, добродушным ребенком. Ей было больно видеть обиду сына и сознавать, что виновата в этом она сама.

– Жизнь меняется, Дэвид, – сказала она. – Когда подрастешь, ты поймешь это. Все меняется. Вспомни, как мы приехали сюда из Корнуолла. Но одна вещь навсегда останется неизменной в твоей жизни. Обещаю тебе. Я всегда буду любить тебя всем сердцем.

– Нам пора спускаться вниз, – сказал он, – иначе мы опоздаем.

– Да, – Энн выпрямилась и снова улыбнулась сыну. – Сегодня ты замечательно выглядишь.