Просто Лиза

Наталья хихикнула, представив себе эту картину. Ну-ну, пускай тешится. А как только Борька квартирой завладеет, она сразу анонимочку в ментовку накатает. Так, мол, и так. Хозяйку квартиры порешил, вяжите его, да за решетку тащите. А потом она на суде подойдет и прямо в рожу ему плюнет. За все сразу: и за маньяка, и за уши спаниеля…

* * *

— Споро едем, — заметил Васильич. — Хороший нам водитель достался. Уже стольник от Москвы отмотали, и не заметили.

— Спасибо на добром слове, — отозвался дядя Саша. — Только если карте верить, нам еще почти столько же пилить.

— Не столько же, а половину, — поправил его Саша-младший.

— Сан Саныч, не умничай, — сказал ему отец, — по прямой, может, и полтинник, а все петли, да загибы проселочной дороги ты считал? Может, кое-где и объезд придется искать. Мы километров через десять на грунтовку съедем и в скорости здорово потеряем. Если я буду там лететь, как здесь, подвески лишимся и вовсе никуда не доберемся.

— Интересно, а много в этом самом Зеленино женщин по имени Прасковья живет? И вообще: большая деревня или нет?

— По карте опять же получается, что небольшая. В крайнем случае, все до единого дворы обойдем и найдем Лизу.

— Язык до Киева доведет. Чем самим ходить, лучше отловить какого-нибудь аборигена и расспросить хорошенько. Сами все расскажут.

— Меня вот только одно смущает: в телеграмме написано «до востребования». Если бы Прасковья в Зеленино жила, было бы логичнее так и писать: Зеленино, дом такой-то, Прасковье Михайловой. А тут — до востребования.

— Может, у нее дом типа самостроя? Ну, и не зарегистрирован поэтому.

— В деревнях обычно все дома «типа самостроя», как ты выразился, это раз. Зарегистрироваться — тоже невелика сложность. Номер на заборе намалюй, вот и все. И даже так: можно было и без номера дома телеграмму отбить, здесь почтальон каждого лично знать должен. Лучше, Сань, ты вот что в карте посмотри и нам скажи: вокруг этого Зеленино еще много других деревушек?

— Да нет. Вообще ни одной. Оно как бы в тупике находится. Перед ним штук восемь всяких поселений, а на Зеленино эта дорога замыкается и дальше никуда не идет.

— Странно. Тогда я другого не понимаю: откуда в этом Зеленино вообще отделение связи взялось? Логичнее было бы его на пару деревень раньше разместить, чтобы большее количество народу с меньшими затратами обслужить.

— Кстати, тут на карте есть еще одна отметка: Зеленинский колхоз «Красный маяк», — сообщил Саша.

— А, тогда все понятно. Если раньше колхоз процветал, то тогда вопрос с отделением связи снимается.

— Эх, сейчас бы пожевать чего-нибудь, — невпопад ляпнул Тема. — А то даже позавтракать сегодня забыл.

— Это ты зря. Хочешь, по дороге у какого-нибудь ларька остановимся? — предложил дядя Саша.

— Да нет, лучше уж побыстрее до этого Зеленино доберемся. Я и потерпеть могу.

— Эх, молодежь, — проворчал Васильич, — вечно у вас все наперекосяк. На-кось, разворачивай!

— Что это?

— Бутерброды с салом. Тут на всех хватит. Только не обессудьте — строгал сам, поэтому если кого толщина ломтей не устраивает, уж извините.

— Спасибо! — обрадовался Тема.

— Спасибом сыт не будешь. Разворачивай, говорю! А то у меня после ваших разговоров тоже в брюхе забурлило.

Команда приступила к трапезе. Удалось покормить даже дядю Сашу, причем без отрыва от руля. Лешка просто взял и порезал причитающийся ему бутерброд на маленькие квадратики, как раз «на один кус», и по одному скормил их отцу.

Вскоре свернули на обещанную грунтовую дорогу. Первые километров пять были еще ничего, а потом началась такая гребенка, что Тема мысленно погладил себя по голове за то, что все-таки оставил супругу в Москве, а не взял с собой, хотя места в «Газели» еще оставались. Если уж у него в желудке все прыгает и к горлу подбирается, ей бы здесь точно пришлось несладко.

* * *

Честное слово, не знаю, сколько я долбила эту чертову раму. Сначала мне казалось, что это — мартышкин труд. На раме даже царапин от табуретки не появлялось. Прямо словно заколдованная. Потом в голове всплыло чье-то мудрое изречение: «количество превращается в качество». Мысль мне эта понравилась, и дальше долбежка пошла куда веселее. В итоге первую раму я таки вынесла без особых проблем. Правда, при этом парочку заноз себе засадила и тут же их вытащила. Неприятно, но не смертельно. Зато со второй рамой пришлось помучиться глобально.

Видите ли, из-за того, что эта рама в отличие от предыдущей была как бы углублена в стену, бить по ней табуреткой так же, как и по первой, не получалось, удары выходили слишком слабыми. Пришлось все-таки ломать раму руками. Я то хваталась за нее и неистово трясла. То валилась на кровать и разве что не блажила от дикой головной боли. Потом ждала, пока боль хоть чуть-чуть успокоится, заодно воодушевляя себя видом Прасковьи, копающей мне могилку, и снова шла трясти раму.

Когда рама вылетела наружу, я была уже настолько вымотана, что даже радости особой не почувствовала. Постояла с пару минут, потом выглянула в окно — не идет ли Прасковья. Горизонт был чист. Тогда я забралась на табуретку и вылезла.