Просто Марго

Марго приняла это решение еще раньше. Ей было хорошо известно, что Алик работает послом в Париже. Она довольно часто приезжала в столицу по своим благотворительным делам, но так ни разу и не зашла представиться российскому послу. Хотела, чтобы они сами когда-нибудь ее пригласили. И такой случай, наконец-то, представился.

– Ты что, после стольких лет еще на меня сердишься, Марго? – удивился Захаров. – Пора бы давно все забыть и простить, кто в молодости из нас не ошибался?!

– Я тоже так думаю, поэтому нисколько на тебя не сержусь! Тебе это показалось! Так, о чем ты хотел со мной поговорить? – холодно поинтересовалась Марго, как будто они расстались вчера, и не прошло всех этих долгих лет.

– Я хотел тебя, Марго, об одном одолжении попросить, естественно, не для себя лично, но, сначала, не хочешь ли рассказать мне о себе? Как ты жила все эти годы? Как твой муж, генерал Крамской, кстати, он еще жив?

– Я вдова, Олег Владиславович, вернее, еще тогда осталось вдовой – Сергей Павлович умер до рождения Леночки, – не вдаваясь в подробности, ответила послу Маргарита. Зачем ему все это знать? Теперь, все равно, ничего не изменишь, и Лена не должна узнать, что ее отец не Крамской. Алик не почувствовал в ней свою родную кровь. И это только к лучшему.

– Сожалею, – только и сказал на это Захаров.

– Да, смерть генерала произошла для всех нас очень неожиданно, через несколько лет мы с мамой и дочерью эмигрировали во Францию, где сейчас и живем. Позже я вышла вновь замуж за одного очень хорошего человека, он самоотверженно помогает мне в моей работе с фондом. Вот, пожалуй, и все новости.

– Очень рад за тебя, Марго. Значит, жизнь твоя удалась на славу!

– Правда, рад? А мне показалось, что ты разочарован, ведь ты, наверное, хотел бы, чтобы жестоко брошенная тобою провинциалка так и осталась не у дел. Видишь, дорогой мой, а все получилось совсем по-другому. – Марго хотелось как можно больнее задеть Алика-посла.

– Знаешь, Маргарита, здесь не время и не место выяснять отношения и ворошить прошлое. – Алик явно начинал нервничать, а это могли заметить окружающие и сделать неправильные выводы.

– Нет проблем, давай оставим в покое наше прошлое и перейдем на деловые темы, – без капли волнения продолжала свой разговор с российским послом Маргарита Васильевна Юдина. – Говори, какое у тебя ко мне дело.

– Понимаешь, как нам стало известно, тебе от твоих предков досталось в наследство немало уникальных произведений русского искусства восемнадцатого и девятнадцатого веков.

– Да, это правда. Моя вилла в Ницце больше похожа на музей, чем на обыкновенное жилище. И что из этого следует? – Маргарита сразу же поняла, к чему он клонит.

– Вот я и подумал, сейчас я говорю тебе это как официальное лицо. Может быть, ты могла бы пожертвовать Третьяковской галерее или Русскому музею в Санкт-Петербурге что-нибудь из этих предметов искусств?

– Пожертвовать? То есть, подарить, не так ли, – уточнила Марго.

– Да. Именно так, а почему бы и нет? Ведь вы, Маргарита Васильевна, имеете двойное гражданство, и неплохо было бы с вашей стороны, помимо, конечно же, тех благородных дел, которыми занимается ваш фонд, поделиться некоторыми произведениями искусства со всеми гражданами нашей необъятной Родины. Предоставить, так сказать, возможность созерцать их и наслаждаться ими всем без исключения.

– Как это все у вас так просто получается, господин посол? – Такое рассуждение дипломата до глубины души возмутило Юдину-Крамскую. – Советская власть после революции, во время гражданской войны и после нее тоже беспощадно уничтожала таких как мой дед, а тех, кто выжил, заставила бежать из России, отняв у них все. А теперь вы хотите, чтобы мы, их потомки, лишенные своих дедов и отцов, пополняли ваши музеи? Вы предлагаете нам забыть весь этот кошмар и быть щедрыми по отношению к своей Родине?

– Ну, знаешь, Марго, во-первых, сейчас другие времена, советской власти больше нет, а во-вторых, историю писал не я, и ее уже невозможно переделать. Не хочешь – не надо, наше государство проживет и без твоих пожертвований, Маргарита Васильевна Савулиди! – Почему-то он вдруг назвал ее по девичьей фамилии.

И что это он – посол великой державы, будет унижаться перед какой-то там захудаленькой курской дворянкой. Слава Богу, она не одна такая, попросим у других, которые не откажут.

– Хорошо, я подумаю, – все же, ответила ему Марго. – Позови, пожалуйста, мою (она чуть не сказала – «твою») дочь, нам пора уходить.

Захаров подал издалека соответствующий знак своему атташе и, раскланявшись перед Еленой, Виктор неохотно пошел общаться с менее интересными для его молодой души гостями. Дамы попрощались с хозяином дома и направились к выходу.

– Мама, ты обратила внимание, что в салонах резиденции посла висит несколько картин Айвазовского? – Елена училась на искусствоведческом факультете и хорошо разбиралась в живописи.