Просто Марго

– Да что с тобой, Василий? Ты что такой сегодня лирический?

– А что, разве тебе неприятно это услышать вновь?

– Очень приятно, но просто думаю, не последует ли после этого что-то негативное?

– Наоборот, у меня хорошие новости, – он отпустил ее руку и сел в кресло рядом с камином. – Я много думал все это время, анализируя создавшуюся ситуацию, и пришел, как мне кажется, к одному правильному выводу: нам необходимо уехать из Батуми, а лучше – вообще из Грузии. Эта история, произошедшая с нашим сыном, навсегда легла несмываемым пятном на нашу семью. Отмыться от него, как ты сама понимаешь, Александра, невозможно. Люди всегда будут осуждать нас и помнить об этой неприятной истории. Только переехав в другой город, где нас никто не знает, и начав все с самого начала, мы сможем опять стать счастливыми.

– Ты это серьезно, Василий? Так это было бы просто замечательно! А куда мы могли бы уехать? Во Францию, к моим? Но нас, наверняка, не выпустят?! – Юдина втайне все еще надеялась когда-нибудь уговорить мужа съездить, хоть ненадолго, к своим в Ниццу.

– Да что ты, Сан Санна, какая Франция! Я говорю о другом городе Советского Союза. Наш директор предложил мне перевестись на Херсонский консервный завод, у них там все линии устаревшие, еще «при царе-горохе» установленные, нужно все обновить, поднять производство до хорошего всесоюзного уровня. Должность директора предлагают. Характеристики обещали для новой работы самые лучшие выдать. Ну как, жена, поедем осваивать новое место?!

– Конечно, без всяких сомнений! Украина – райский край, теплый мягкий климат, люди приветливые и добрые, я уверена, что нашей семье там будет очень хорошо жить. А главное, Дмитрий на новом месте со временем все забудет, выйдет из депрессии, может, даже опять учиться пойдет, освоит новую профессию? Как ты думаешь, Василий? Надо как можно быстрее сообщить ему о твоем решении.

– Однозначно!

К счастью, нашлось правильное решение, и как будто тяжелый камень с души упал, открывая перед ними ровную, светлую дорогу к новой благополучной жизни. С этого дня все их мысли были устремлены к скорому отъезду на Украину, с которым семья Савулиди связывала самые радужные для себя перспективы.

После всех этих неприятных событий Дмитрий Савулиди, молодой и крепкий парень, на нервной почве практически лишился сна. Если и удавалось заснуть ему на пару-тройку часов, то снились одни только кошмары и ужасы: пережитый позор и всеобщее осуждение, длительные и беспощадные допросы, а потом этот позорный суд, на котором прокурор изо всех сил старался сделать все возможное, но ему все таки не хватило прямых и веских доказательств, чтобы засадить его на как можно более долгий срок за решетку. Слуга Фемиды ненавидел вот таких чистеньких сыночков местной партийной номенклатуры, которым все дозволено и которых, если что, папочка всегда отмажет, хотя прекрасно знал, что в данной истории Дмитрий скорее жертва, чем преступник. Мошенник и подлец Ираклий вообще являлся ему во сне в виде вампира, все норовил впиться своими острыми клыками ему поглубже в шею и, не торопясь, причмокивая, сосать из него кровь.

– Нет, так больше не может продолжаться! Мне даже алкоголь не помогает забыться! Нужно сходить в аптеку и купить сильного снотворного или успокоительного, – не в силах больше сам справиться с этой проблемой, Дмитрий, все же, решил выйти в первый раз за все это время на улицу.

Было около шести часов вечера. Скоро должна прийти его любимая мама, заботливо принести ему из дома что-нибудь вкусненькое покушать.

Дмитрий откупорил баночку с лекарством, высыпал на ладонь несколько таблеток, проглотил их и для пущей надежности решил запить их хорошим армянским коньяком.

– Посплю немного до маминого прихода, – укладывался в постель юноша. – Как хорошо, я как будто улетаю куда-то, – совсем тихим и слабым шепотом произнес он, – как мне легко и свободно… – Его веки становились все тяжелее, взор все мутнее, длинные темные ресницы опустились вниз, и глаза его постепенно закрылись… Закрылись, увы, навсегда!

Пришедшая к нему на квартиру ровно в семь вечера мать, Александра Юдина, нашла бездыханное тело своего сына, мирно лежащего на своей кровати. На первый взгляд казалось, что парень просто крепко спит. С металлическим грохотом выпали из ее рук кастрюли с ужином, и все их содержимое щедро растеклось по всему полу.

– Дима, Димочка, сынок, что с тобой?! – напрасно тормошила его мать, сразу же обратив внимание на его смертельную бледность. Ну, просыпайся же, прошу тебя! – она приложила свое ухо к его сердцу и, услышав, что оно больше не бьется, не закричала, а истошно завыла, как дикая волчица, потерявшая внезапно своего детеныша. Что было потом, она уже смутно помнила: сбежавшиеся на ее крик со всей улицы соседи, люди в белых халатах, с сожалением покачивающие головами, ее муж, Василий, беспощадно и не стесняясь никого, рвавший от горя на себе волосы…