Просто Маса

В любом случае всем ученикам будет приказано исчезнуть, «Золотой Коку» следует хорошенько спрятать, а Тацумаса с женой и ребенком на время скроются в надежном месте.

У Данкити возникла интересная идея. Он сказал, что, увидев в опустевшей нише иероглиф «дракон», Сарухэй наверняка сгоряча кинется сюда, в Дом-под-березой. Не попросить ли господина Касидзаву устроить засаду? Чтобы арестовать Тадаки и его подручных за вторжение в чужое жилище. Разумеется, это не бог весть какое преступление, но за него можно будет посадить Сарухэя в тюрьму на законном основании. Без главаря шайка распадется быстрей.

Тацумаса заколебался. Достойно ли благородным ворам прибегать к помощи полиции? Но Данкити был убедителен. Это не донос, а обычный обмен услугами, настаивал он. Мало ли вы помогали господину советнику? Пусть он просто пришлет людей охранять ваше имущество. Разве это не прямая обязанность полиции? Ну а коли в дом заявится Сарухэй, то кто будет в этом виноват кроме него самого?

– Иначе он разгромит и испакостит прекрасный мир, который с такой любовью и заботой устроила здесь О-Судзу-сама, – показал рукой вокруг Данкити. – И конечно, чтоб досадить вам, негодяй срубит березу.

Это последнее соображение положило конец сомненьям. Тацумаса поручил ученику наведаться к господину Касидзаве, но про себя подумал, что Данкити все-таки чересчур гибок в своих нравственных правилах.

Очень довольный тем, что сумел переубедить самого сенсея, ученик спросил:

– Вы уже придумали, куда и как спрячете «Золотой Коку»?

Оба посмотрели вниз. По неразумению Ямабито плюхнул груз на чайный столик, и у того подломились ножки. Теперь «Золотой Коку» лежал на полу.

– Да, – коротко ответил мастер.

Подождав немного и не дождавшись пояснений, Данкити задал следующий вопрос:

– А куда спрячетесь вы сами? Думаю, какуси-торидэ для данного случая не годится.

Какуси-торидэ, «потаенный замок», был убежищем на время какой-нибудь опасности. Например, когда у господина Касидзавы в прошлом случался приступ служебного рвения, или тот же Сарухэй затевал очередное покушение на мастера. Превосходно отделанный, просторный подвал заброшенного храма [53] не раз служил Тацумасе надежным пристанищем.

– Почему не годится? – спросил он, хотя сам был того же мнения. Стало любопытно, что ответит Данкити.

– На сей раз Сарухэй будет особенно настойчив и безжалостен. Очень возможно, что сумеет поймать кого-то из наших. Разбойники подвергнут пленника жестоким истязаниям. Прошу прощения, что говорю вслух подобное… – Данкити замялся. – …Но я бы не стал слишком полагаться на стойкость некоторых ваших питомцев, особенно новичков. Нет, сенсей, это должно быть место, о котором в школе никто не знает.

К такому же выводу пришел и Тацумаса, а все же обругал помощника:

– Проговаривать столь оскорбительные для товарищей вещи действительно недостойно. Стыдись!

Он был несправедлив к Данкити, и сам это понимал, а все же не сдержал раздражения.

Сухо сказал:

– Хорошо. Я подберу такое место, о котором никто из наших знать не будет. Даже ты.

– Мудрое решение, учитель, – поклонился бедный безропотный Данкити. – Во мне вы можете не сомневаться, я-то выдержу любые пытки, но мне было бы неловко перед товарищами, если б я знал то, чего не знают они.

– Вот это сентенция, достойная благородного вора, – проворчал Тацумаса.

Первый день он занимался самым важным и трудным: «Золотым Коку». На второй день отправился в Ёсивару, поздравить госпожу Орин с приходом «сливовых» дождей.

В городе многие уже знали, что великий Тацумаса похитил у Кровавой Макаки его сокровище. На паланкин с гербом Китодо оглядывались, некоторые почтительно кланялись или издавали приветственные возгласы. Горожане были рады унижению проклятого Сарухэя.

Слышала о подвиге, конечно, и госпожа Орин. Куртизанка всегда была осведомлена о любых мало-мальски примечательных происшествиях, а тут такое событие!

Сама она разговор на эту тему не завела, но после приветствий, обсуждения природы и прочих светскостей, когда Тацумаса потер подбородок, изображая смущение, сразу пришла ему на помощь.

– Как иногда бывают несносны эти наши условности! – воскликнула красавица. – Вам нужно меня о чем-то попросить, ведь не чай же вы пришли попить в столь хлопотное для вас время. Я тоже сгораю от любопытства. А мы сидим и обсуждаем, до чего прекрасны капли дождя на лепестках роз! Говорите же, дорогой Сиракаба, зачем вы пожаловали?

Поразительная проницательность при столь молодом возрасте – ведь госпоже Орин немногим за двадцать, мысленно восхитился Тацумаса. Но женщины умнеют много раньше, чем мужчины. Особенно если уже родились умными и хорошо узнали людей благодаря такому ремеслу.

– Вы знаете, я для вас сделаю всё, что угодно, – прибавила куртизанка. – Я стольким вам обязана.

Это было правдой. Иначе Тацумаса сюда бы не пришел.