Просто Маша (СИ)

Осмотр апартаментов все больше склонял меня к мыслям не особо приятным — про Спиннерз-энд, то бишь Тупик Прядильщиков, он же Паучий. Ужасно не хотелось оказаться в трущобах: насмотрелась в интернете, на что это было похоже именно в Грит Британ. Брр. Но пока вроде терпимо, только грязно. Конечно, если сравнивать с худшими ожиданиями, но лично я видала всякое. Умершие шахтерские городки, например, вот где жесть так жесть. Шумихинский, Юбилейный… Ну или Верхняя Губаха, хотя там уже природа, мать наша… Ладно, хорош ностальгировать, что тут у нас? Часы! Половина четвертого… Собачья вахта заканчивается.

О черт, стоило подумать, как зевнула. Еще раз осмотрела гостиную — довольно большая комната, пара дочкиных спален бы в ней поместилась. Относительно аккуратный диван, обшарпанные окна и шкафы, а вон за тем, кажется, какая-то лесенка наверх, в комнатку ребенка. Еще какая-то дверь, наверное, спальня. Не, не буду туда соваться, вдруг разбужу? На фиг, на фиг. Обои старые, темные, но не драные, и следов сырости не видно ни на стенах, ни на потолке. Значит, и грибка нет, слава тебе господи. А то замаешься выводить.

Нет, но деловая я все-таки колбаса — почему решила, что это вообще мой дом? Еще бы ремонт мысленно начала! Может, меня, то есть это тело, похитили? Я тут же фыркнула — беглый осмотр тела вполне позволил сделать вывод о том, что этот суповой набор даром никому не нужен. А то и с приплатой, если вспомнить, в каком состоянии хозяйство — при условии, что я тут все же хозяйка, конечно. Ведь может быть, я цыганка, которая просто влезла в дом, чтобы что-нибудь свистнуть, а вовсе не Эйлин? Что ж я такая снейпоклинанутая-то?

Шаркая ногами так, словно это была я сама аккурат перед госпитализацией, вернулась в коридор и распахнула входную дверь скромной прихожей. На улице было умеренно тепло и влажно — обожаю такую погоду — весенняя ночь после дождя. Крыльца почти не было, так, каменный приступок, дверь… как дверь. Обычная. Но не наша. В смысле, не русская. Вот не объяснить, но было в ней что-то… У нас, конечно, какие только не ставят, но все равно — отличается.

С наслаждением вдыхая свежий воздух, обошла дом. Рядом притулились другие такие же небольшие домишки — но не в стык, как в больших городах. Маленький, три окна внизу и одно наверху и по одному с торцов — но подумать только — целый дом. И на наши русские дома не похож. Другой — и все тут.

Но если это Снейпы, то по сравнению со многими британцами времен экономического кризиса семидесятых они были достаточно зажиточными товарищами. И на трущобы это похоже меньше, чем вот эта дикая яблоня на елку! Дворик! Палисадник с целым деревом! Чтоб я так жила… в свое время. И удобства не на дворе, как в деревне — да это же почти коттедж! Кстати, на яблоне вроде немного цветочков — так что у нас тут должен быть мир, труд, но главное — май. Ну или конец апреля? Отлично, осталось найти, какой год.

Нет, что меня заклинило на Снейпах? Что, других вариантов не может быть? Тем более что пока не нашлось ни супруга, ни сына — может, они вообще не предусмотрены? Ладно, так это или нет, скоро узнаю, а пока надо осматриваться дальше. В зеркало, кстати, посмотреть.

Вспомнилось очередное чтиво для отдыха про попаданок, как те выбираются из роскошных постелей и тут же бросаются к большим, в рост, зеркалам, а потом бурно либо радуются, либо огорчаются и начинают истерить. Я же, пока бродила по дому, не нашла ни осколка. И истерики от меня не дождетесь, не тот типаж.

Старая дверь едва скрипнула, впуская меня в дом. Темный коридор, и вот — две двери чуть в стороне от кухонной. Туалет с бачком наверху — как у нас дома, когда я была маленькой, кажется, время я определила довольно точно, шестидесятые-семидесятые.

Страна… Надо будет газеты поискать. Если тут кроме меня кто-то еще обитает, лучше встретить утро во всеоружии.

Тусклая лампочка — они тут все такие — экономят, видно. Ванная, хоть и запущенная, в потеках ржавчины — уже вперед. Открутила кран — вода есть — вообще жизнь удалась. Не бегать с ведрами за пару кварталов. А вот и зеркальце, высотой в полторы моих ладони и длиной с локоть, ну-ка, свет мой, скажи…

И почему я не удивлена? Густые черные брови, темно-карие, почти черные глаза, носяра… ничего такой, в солнечной Армении за свою сошла бы, будь глаза немного побольше. А так — не пойми что. Хотя… очень даже пойми.

— Здравствуй, Эйлин, дорогуша.

Ответом стал странный белый шум в голове. Успокаивающий… Ну ладно, я против, что ли, я спокойна. Как гиря в магазине. Только немножко нервная. Чуточку совсем. И это точно не мои проблемы!

Умылась, не вытирая лицо, вернулась в гостиную — пусть лучше так высохнет, чем его тереть той тряпкой, что висит на месте полотенца. Осмотрелась еще раз.

Увидев за креслом край газетного листа, бросилась на него, как коршун на цыпленка. Айщ-щ! В шее что-то хрустнуло, прошило болью, и… прошло. Фу-ух. Да уж, сменила обстановочку, и чем мне та палата не нравилась? Тем, что она была послеоперационной? Так не реанимация же…