Просто мы разучились прощать (СИ)

У Виталика никогда не было отца – Женька это прекрасно знала. Зато была старенькая мама и пятнадцатилетний брат, которого нужно было воспитывать и учить жизни. А еще был четырехкомнатный старый дом на окраине Новороссийска, оставшийся еще от бабки.

– Когда ты едешь?, – спросила Женька, зажмурившись.

– Послезавтра. Жень… Я уезжаю навсегда.

И сразу мир перестал существовать. Осталось только какое-то вопящее-скулящее чувство, сжимающее сердце и разрывающее его в клочья. Женька до крови стиснула кулаки и задышала часто-часто, пытаясь успокоить взбунтовавшееся сердечко.

– Ты не можешь уехать сейчас, – слава Богу, не дрожал голос, почти спокойно сказала.

– Почему? Малыш, не трави мне душу – мне и так тяжело…

– Я беременна.

На секунду Виталик застыл в оцепенении, а потом повернулся и застонал, зажав голову в ладонях.

– Давно?

– Что «давно»?, – Женя присела напротив и безуспешно попыталась поймать его взгляд.

– Давно ты знаешь?

– Сегодня ходила к врачу.

– Чёрт…

Внезапно Женька потянулась к Виталику, обняла его и затихла.

– Что мы будем делать, Витась?, – ей просто нужно было сейчас тепло, поддержка, понимание… Всё вдруг стало таким чужим и далеким, кроме этих теплых плечй, дрожащих под её руками.

– Чёрт!, – парень вскочил, оттолкнув Женю и заходил перед лавочкой, – Как же не вовремя всё.

Девушка молча смотрела на него, и внезапно Виталик резко сел рядом с ней, сжал руки в своих и, избегая пересечься взглядом, заговорил:

– Ты же понимаешь… Мы не сможем быть вместе сейчас. Я обязательно заберу тебя к себе, но чуть позже. И ребенок… Он совсем ни к чему сейчас, понимаешь? Ты еще молодая совсем, ну куда тебе ребенка? А забрать тебя с собой сейчас я не могу, понимаешь?

Виталик еще что-то объяснял про перспективы с работой, про брата, про разваливающийся дом, еще про что-то умное и правильное, но Женька слышала только, как где-то далеко гудит трамвай и солнце лучами разбивается о летний асфальт.

2

– Какой срок?, – Кристинка, казалось, совсем не удивилась. Может, ждала, что нечто подобное произойдет? Или это у всех бывает?

– Четыре недели. Или что-то около того, – Женя подняла на подругу опухшее от слез лицо и сжала губы, – Что мне делать, Кристя?

– А Виталик знает?

– Знает.

– И что говорит?

– Денег дал… На аборт.

И – снова прорвало. Зарыдала, уронив голову на стол и почти не чувствуя Кристиных рук, обнимающих, успокаивающих, заставляющих выпить валерьянку.

– Денег, понимаешь? На аборт… Дал… И уехал… Насовсем…

– Скотина! Господи, ну какая скотина!

– Нет!, – внезапно рыдания стихли, и Женька зверем посмотрела на Кристину, – Он хороший, правда. Просто он… испугался, что ли.

– Жень, так нормальные люди не поступают. И что ты решила?

– Не знаю.

– Но ты же понимаешь, что сейчас тебе ребенок совершенно ни к чему?

– Понимаю. Я боюсь, Кристя…

Кристинка задумалась. Поставила чайник. Достала из тумбочки бутылку водки и разлила по рюмкам.

– Давай. Надо стресс снять.

– Не хочу.

– Жень, пей давай – я знаю, как это бывает. Сама в прошлом году…

– Что? Ты тоже?, – Женька всё-таки выпила, сморщившись.

– Тоже. Все мы, бабы, дуры. Сначала летаем, а потом плачем. Слушай, – Кристя тоже выпила и быстро сунула в рот кусочек хлеба, – А Ленка в курсе?

– Нет, конечно.

– Почему «конечно»? Расскажи ей все сегодня же!

– Ты с ума сошла? Ни за что.

– Да почему же?

– Потому… Потому что нельзя, понимаешь? Нельзя…

И заплакала горько-горько. А Кристина молча обняла за плечи и погладила по голове:

– Ничего, Жень… Не ты первая, не ты последняя. Выживешь.

И выжила. На двое суток уехала вместе с Кристиной, вернулась бледная и изможденная какая-то. На все вопросы отвечала просто: «Устала». Старалась пореже видеться с Лёкой, впрочем, та вскоре собрала рюкзак и отправилась куда-то под Ростов, готовиться к июльской игре.

Ксюха уехала на каникулы домой, иногда приезжала, высиживала протокольные два часа и убегала от пустых Женькиных глаз.

От Виталика вестей не было – только однажды Димка, забежав на минутку, сказал, что он продает свою квартиру и собирается покупать новую в Новороссийске.

Юлька заходила пару раз, но, осознав, что Лёка вернется не скоро, улетела вместе с родителями в Крым, отдыхать.

Опустела общага, исчезли все вокруг, и осталась только пустота. Часто Женька видела во сне своего ребенка – она почему-то была уверена, что это девочка. Малышка шла к ней, протягивая руки, а потом вдруг всё закрывала темнота и девочка исчезала, зато появлялся отпечаток ноги – огромный и страшный. Она боялась выходить на улицу, потому что стоило увидеть малыша в коляске или песочнице – и прорывались судорожные рыдания. Порой Жене казалось, что еще вот чуть-чуть осталось, совсем немножко – и будет конец… А чему конец – она и сама не могла понять.

***

Когда Женька была совсем маленькой – она, как и большинство детей, искренне верила в чудеса. У неё даже был свой собственный, секретный способ вызова разных чудес. Девочка забиралась на дерево в теткином дворе, прижималась щекой к шершавой коре и, закрыв глаза, сильно-сильно просила лесного духа о чуде.