Просто об искусстве. О чем молчат в музеях

Возможно, в покаянии Давида не было искренности. Скорее признание зависимости самой мощной личности от своего окружения. Воин стал политиком. Например, двух смертельных врагов Давид терпел до конца и завещал их как-нибудь законно убить уже своему наследнику Соломону.

Мой любимый эпизод из жизни второго еврейского царя вовсе не про то, как Саул какал в пещере, а Давид, будучи способным убить его сзади, лишь отрезал часть платья царя и помахал им ему вслед.

Я люблю момент из восстания сына Давида Авессалома, когда царь в спешке покидает Иерусалим, а отряд наемников идет за ним.

«И сказал царь Иттаю Гаттиянину: зачем идти и тебе с нами? Возвратись и оставайся с тем царем, ибо ты иноземец и можешь вернуться к себе (в Гат). (20) Ведь ты пришел сюда (только) вчера, а сегодня я стану заставлять тебя идти с нами? А я сам иду, куда придется; вернись и забери с собою братьев своих. (Благодарю тебя) за милость и преданность твою. (21) И отвечал Иттай царю, и сказал: (как) жив Г-сподь и (как) жив господин мой царь, что куда ни пошел бы господин мой царь, – на смерть ли, на жизнь ли, – там будет и раб твой».

Лишний сын Иессея взял практически весь возможный в жизни опыт. Он бывал и безрассуден, и бесчеловечен. И совершенно точно узнал, что его можно любить.

Символы голландского натюрморта

Купив живой цветок, художник зарисовывал его во всех возможных ракурсах, чтобы затем вставлять в нарядные букеты. Их вешали на стену для украшения. Так как просто «красиво» не так интересно, как «красиво и умно», существовал (или естественным образом перетёк из алтарной живописи) язык символов, доступный образованным людям. Большинство метафор намекало на бренность сущего.

Сидя теплым голландским вечером завернувшись в плед и покуривая трубочку, хозяин и гости развлекались после ужина интерпретациями букетов и живности, их окружавшей.

Маррель. Цветы и бабочка (XVII век)

Маррель. Цветы и бабочка (XVII век)

Бабочка – символ воскресения души.

Маррелль. Натюрморт с вазой с цветами и мертвой лягушкой (1634)

Лягушки со времен казней египетских ничего хорошего не символизировали. Жабы были спутницами ведьм. Кваканье ассоциировалось с выступлениями еретиков. Но здесь лягушка мертва – всё в порядке.

Маррелль. Натюрморт с вазой с цветами и мертвой лягушкой (1634)

Корнелис Сафтлевен. Кот, смотрящий через забор (XVII век)

Корнелис Сафтлевен. Кот, смотрящий через забор (XVII век)

Кстати, кот символизировал дьявола. Особенно если пожирал рыбу – символ Христа.

Михаэлина Вотье. Цветочная гирлянда со стрекозой (1652)

Стрекоза олицетворяла дьявола.

Михаэлина Вотье. Цветочная гирлянда со стрекозой (1652)

Веласкес. Венера перед зеркалом (1651)

Как и алгоритмы фейсбука, испанская инквизиция XVII века была против изображения обнаженного женского тела. Поэтому легко догадаться, что эта картина была написана в Италии, где испанец Веласкес сидел до тех пор, пока горячий поклонник его творчества король Филипп IV не догадался предложить ему за возвращение орден и деньги.

Эту картину мог бы написать Эдуард Мане. Ясно, почему импрессионисты возвеличивали Веласкеса – мы любим себя в других. Обратите внимание, насколько целомудренны позы по сравнению с тем же Рубенсом. Амур, прикрывая пах, поднял правую ножку почти к самому выпяченному пузику. Зеркало у него небольшое и груди богини не видны даже расплывчато.

Веласкес. Венера перед зеркалом (1651)

Такого эротизма, как в произведениях Бернини, или такой физиологичности, как у Курбе, от Веласкеса не дождался бы никто. Злые люди говорят, что картина была создана в результате интрижки Веласкеса с художницей-итальянкой.

Интересно, что в греческой мифологии Венера – самый человечный образ. Живет с хромым Гефестом, крутит романы со смертными, которые без печали идут после этого дальше. То ли дело Афина-победительница (исполнительная власть) или деспотичная Гера (административный ресурс).

ИСПАНИЯ XVII ВЕКА. БАРОККО

Веласкес. Христос в доме Марфы и Марии

Мы уже видели, как ценили обманки и натурализм в эпоху барокко. Картина с евангельским сюжетом на стене выглядит как дверь в другую комнату. На ней Христос, облаченный в благородный синий, поучает стоящую перед ним Марфу.

Это ранняя работа провинциального севильского художника, написанная до того, как он стал придворным художником в Мадриде. Морщинистая бабуся поучает служанку, указывая на евангельскую сцену: мол, каждому свое место.

Веласкес. Христос в доме Марфы и Марии