Просто он работает волшебником

У Максима, даже если он и был ошарашен таким предложением, ни один мускул не дрогнул на лице.

– Конечно…

– Мы что‑то увлеклись. – Нонна игриво поправила челку. – Сначала мне надо устроить своих новых работников. Идемте в дом, друзья!

Все последовали за ней. Знакомство с домом для Мирабеллы и Григория закончилось сразу же, как только они туда вошли: Нонна повела их вниз по лестнице, в подвал. Он был просторным и прохладным и разделялся на несколько помещений.

– Будете жить здесь. Ну, только ночевать, днем у вас будут дела по дому, есть будете на кухне, – сказала Нонна, заводя их в маленькую комнату без окон.

Здесь стояли кровать, шкаф, стол, два стула, несколько полок, зеркало, маленький холодильник и телевизор.

– Конечно, не апартаменты в гостинице, но все необходимое имеется. Если будет холодно, дам вам обогреватель. Кровать не очень большая, Гриша у вас такой крупный, но я думаю, что для влюбленных это не проблема: в тесноте, да не в обиде! – продолжала «радовать» их Нонна Степановна.

Гриша предательски покраснел, а Мирабелла опять удивилась происшедшим с лицом Максима переменам. Ему явно не понравилось, какие условия жизни предоставлялись в этом доме для прислуги, а может быть, совсем не впечатлила двуспальная кровать для влюбленной парочки.

– Сейчас я передам вас в руки моей главной домоправительницы Софьи Михайловны, а ты, Максим, следуй за мной. – Она подцепила Максима под руку и увела всех наверх.

Софья Михайловна презрительно осмотрела новых подопечных, задержавшись взглядом лишь на внушительных мышцах Григория, явно посчитав, что такой силач в хозяйстве пригодится.

Ребята остались наедине с домоправительницей – высокой худой дамой с весьма недоброжелательным лицом и жестким взглядом. Держалась она очень чопорно и холодно. Она провела их по дому, оказавшемуся просторным, большим и некрасивым, неуютным. Вещи в каждой комнате и коридорах абсолютно не подходили друг к другу, не были связаны по стилю. Явно обошлись без совета дизайнера, и в цветовом решении царила такая же безвкусица. Сюда не было вложено души и любви, словно дом служил простым перевалочным пунктом.

Софья Михайловна показала Белле комнатку при одном из туалетов, где хранились ведра, тряпки, пылесосы и химические принадлежности для чистки.

– Это все твое, Мира… Мира… – нахмурилась Софья Михайловна.

– Мирабелла.

– Нет уж! Очень длинно и как‑то странно для прислуги. Будешь Дуней! Дуся! Очень хорошо! Гриша и Дуся!

– Я Белла…

– Это – к Лермонтову, а здесь – только Дуся! Хозяйка любит простые русские имена. Она же чувствует себя барыней! Значит, это – твой инструментарий. Все стены, полы, поверхность мебели должны протираться по одному разу в день! Дом огромный, работы тебе хватит.

– А готовить я не буду? – спросила Мирабелла.

– Еще дорасти до кухни надо! Пока – только уборка! – фыркнула она.

Дальше Софья Михайловна показала, куда им нельзя ходить ни при каких условиях.

– А теперь осваивайтесь, отдыхайте. Туалет есть и в подвале, там же, где прачечная, это для вас. В хозяйские – не ходить! Гришу я заберу через часик, наколет дров для камина. Сейчас мне некогда, прислуживать хозяйке надо. Она ужин в гостиную заказала. Я должна все проконтролировать!

Гриша с Мирабеллой вернулись в свою маленькую затхлую комнату и уселись на кровать. Григорий продавил ее своей массой чуть ли не до пола, и Мирабелла чуть не упала на него.

– Извини…

– Да ничего! Как мы тут спать‑то будем? – почесал он затылок.

– Издеваешься?! Какое там спать! Сваливать надо! Что мы делаем?! Зачем мы сюда влезли?! Чужой дом… а мы – прислуга! Семейная пара! Тьфу! Я никогда себя так паршиво не чувствовала! Прислуга – это ужасно. Бедные люди! Пойти на такое можно только от безысходности и большой нужды!

– Это точно, – поддержал ее Гриша, – ну ладно, пол мыть каждый день, а стены‑то зачем?

– Да ты опять не о том! При чем тут стены?! За нас ухватились как за парочку идиотов, которым деваться некуда: вот вам подвал, вот вам тряпки – и вперед! Не рассиживаться! Хорошо еще, картофельными очистками не накормили! Хотя вообще ничем не кормили! Не удивлюсь, если нас угостят объедками с барского стола! Дусей я буду?! Представляешь?! Сама она Дуся! Это нормально, если человека лишают имени?

Гриша рассмеялся в голос:

– Ага, я тоже чуть не рассмеялся, когда наш сухарь в юбке заявила, что прислуга не может носить имя Мирабелла, а вот Дуся – в самый раз! А еще я боялся, что Максим меня убьет.

– Почему?

– Ты не видела, какими глазами он посмотрел на нашу общую кровать?! Я думал, его паралич хватит, он даже побледнел! Ревнует он тебя! – слегка толкнул ее плечом Гриша, отчего Мирабелла чуть не упала с кровати.

– Тише ты! Точно – медведь!

– Извини.

– А сам‑то Максим что сейчас делает? Он с ней в гостиной, они пьют вино… А потом что? Она женщина прыткая, уверенная в себе, и ей не шестнадцать лет. Чего ей ждать? Она непременно вступит с ним в связь! – сказала Мирабелла – и сама испугалась.

– Прямо сейчас? – переспросил Гриша и неловко заерзал на кровати, отчего Беллу опять словно подбросило на волнах.